Форум » История » Отец и сын » Ответить
Отец и сын
Лорд Пемброк: Время: 18 января, ближе к полудню. Место: Пемброк-Холл, лондонская резиденция графов Пемброков. Участники: Лорд Пемброк, его сын Филип Герберт.
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Филип Герберт: Старый граф не любил, когда даже в отсутствие посторонних по дому расхаживали в халате и непричесанными, поэтому к семейному обеду Филип, привыкший в свободные от службы дни предаваться лени и игнорировать кодекс великосветского обитателя, вышел гладко выбритый и в ладно скроенном гражданском платье. Джонс тщательно его вычистил, пока сам полковник сочинял записки, одна из которых была адресована Ричарду Уингему, его старому армейскому товарищу. - Скажи, чтобы как можно быстрее передали графу, желательно лично в руки, - напутствовал Герберт-младший слугу, покидая свою спальню. - Если он будет дома, пусть поторопится с ответом. Предстоящая встреча с друзьями вселяла в Филипа бодрость. Разговоры, споры, шутки, последние сплетни являлись обязательным атрибутом такого рода сборищ, крепкие же напитки и, возможно, утешительное женское внимание - жизненно важным, так что все вместе это составляло хороший повод для радости. Лорд Пемброк уже усаживался на стол, когда его старший сын появился в обеденной зале. - День добрый, отец. Я чуть было не проспал обед. Уже два дня прошло с того счастливого момента, как я сошел с корабля, а меня до сих пор словно качает по волнам, - Филип пристроился по правую руку от отца и расправил салфетку на коленях. - Впрочем, после вчерашнего события это и неудивительно.
Лорд Пемброк: - Если бы я не был так рад тебя видеть, Филип, - улыбнулся сэр Джордж, - я бы попенял тебе за неудачный выбор времени для плавания. Зимой даже наш пролив, который и морем-то не назовешь, подвержен штормам и волнениям. Представляю, каково тебе было. Лорд Пемброк сочувственно покачал головой. Моряков в роду Монгомери не было, род их всегда тяготел к суше, где можно твердо стоят на ногах, и недолюбливал корабельные палубы. Взгляд графа с заметным удовольствием скользнул по ладной фигуре сына. В штатском сюртуке Герберт смотрелся ничуть не хуже, чем в мундире. Правда сюртук показался хозяину Пемрок-холла немного отставшим от моды, видно было, что полковник гражданское платье надевает его нечасто. Но не беда, сегодня же портной сэра Джоржа снимет с Филипа мерки и через пару дней в одежде сына не будет ни малейшего изъяна. Жаль Элизабет не дожила… Граф нахмурился. Последнее время на ум ему все чаще приходила первая жена. Даже снилась пару раз. Толкователи снов, эти вездесущие шарлатаны, наверняка наболтали бы, что это не к добру. Но сам сэр Джордж не усматривал в грядущем ничего тревожного. Здоровье его еще крепко, финансовые дела идут отлично, сын вернулся живым и здоровым… Может, просто рядом не хватает женщины. И чем подыскивать партию Филипу, стоит озаботиться новой женитьбой самому? – Присаживайся, пообедаем по-семейному. Конечно наш Франсуа не Антонен Карем, но филе кролика с гусиной печенью в красном вине он выучился готовить недурно. Право, жаль, что виконт не пожелал составить нам компанию за обедом. Молодой человек, внесший столь нежданную суматоху в их сегодняшнюю ночь, покинул Пемброк-Холл рано утром, сославшись на неотложные дела. Это избавило старого лорда от необходимости принимать в доме господ из Скотлад-ярда, но оставило его любопытство в состоянии тлеющего без дров костра. Какой простор для домыслов!
Филип Герберт: - Я сейчас готов съесть что угодно, говоря откровенно, так что буду благодарен хоть за кролика, хоть за малохольного цыпленка. Филип нетерпеливо расправил на коленях салфетку и довольным взглядом окинул серебряные крышки, прикрывавшие обеденную утварь. Когда те были сняты, миру явилось дивное зрелище, сопровождаемое ничуть не менее дивными запахами. - Если на вкус это так же восхитительно, как кажется, то готов признать, что среди французов попадаются прекрасные люди, - улыбнулся Герберт, пока слуги разливали по тарелкам обед. Как ни был полковник поглощен трапезой, из головы его не выходило два вопроса, о которых ему хотелось немедленно переговорить с отцом. Однако один из них, касающийся визитов Уильяма Райли, явно не вызывал энтузиазма у лорда Пемброка, так что следовало временно отложить разговор на эту болезненную тему. Предметом другого являлась Атенаис, о которой, по сути дела, Филип не знал ничего, кроме имени. - Сомневаюсь, что где-то еще в Лондоне кормят так же хорошо. И надеюсь это доказать собственным примером... Зачерпнув ложкой суп, Герберт некоторое время силился понять, что же положил туда Франсуа, но успокоившись своим незнанием ботаники и доверием графа к повару, проглотил содержимое, оставшись при этом весьма довольным. - Хочу посетить несколько салонов. В Брюсселе много говорили о разных местах в Лондоне, было бы любопытно увидеть тамошних завсегдатаев собственными глазами. Особенно мне рекомендовали побывать у некоей леди Чатем. Вы не знаете, что это за дама?
Лорд Пемброк: Сэр Джордж озадаченно повертел в пальцах серебряную ложку. Помимо расхваленного им кролика на столе красовался божественный (и тоже французский) суп с черными трюфелями, и именно с него был начат обед. Однако вопрос сына заставил лорда Пемброка прерваться и не на шутку задуматься. – Признаться, среди владелиц модных салонов я не припоминаю подобного имени, - сообщил он наконец. - Возможно, твои брюссельские знакомые давно не были в Лондоне? Хотя, право, даже среди заведений двух-трехлетней давности ничего похожего мне на ум не приходит. Однако, постой-ка, Чатемы, Чатемы… Не о салоне ли графини Уэзерби речь? Сэр Джордж облегченно вздохнул. Чатемов он мог насчитать не меньше дюжины, семейство это было довольно многочисленным. Но салон держала лишь вдова представителя главной ветви этого почтенного рода, графа Уэзерби. – Графиня давно овдовела, блестящая молодая дама, о ее гостеприимстве много говорят. А так же о том, что графиня Уэзерби является одной из самых красивых женщин лондонского света и признанной законодательницей столичных мод. Даже в этом французы нас обставили, - ухмыльнулся Пемброк, глядя на остывающий суп. – Я слышал, что леди Элеонора – француженка. Ее близкие и сама дама в свое время нашли спасение в Англии от революционного безумия своей родины. Берегись, Филип, эта женщина дьявольски красива, и, по слухам окрутит любого. Граф продолжал улыбаться, но в голосе его зазвучало беспокойство. – Мне бы хотелось, чтобы ты больше обращал внимание на девушек на выданье, чем на чужих вдов.
Филип Герберт: - А что, девушки на выданье еще не закончились? Мне казалось, всех достойных особ уже давным-давно разобрали более ловкие джентльмены. Леди Элеонора... Почему леди Элеонора, разве она не Атенаис? Хотя... Филип был не на шутку удивлен этим незамысловатым открытием. Мало ли в свете присутствовало иностранцев, особенно французов-эмигрантов, взять хотя бы того же Николя дю Вилля, с которым Герберт-младший свел знакомство во время своего последнего отпуска в Лондоне. Но миссис Чатем, упомянув свой салон, ничего не сказалао том, что имя, его прославившее, немного отличается от того, которым она представилась полковнику по пути в столицу. - Не беспокойтесь, отец. Я ведь еще не был представлен леди Уэзерби, так что интерес мой скорее умозрительный... - Герберт старался говорить как можно более непринужденно, чтобы лорд Пемброк не смог заподозрить его в чрезмерном интересе к прекрасной владелице одного из лондонских салонов. - Неужели графиня успела отличиться в какой-нибудь пикантной истории?
Лорд Пемброк: - Зависит от того, что ты вкладываешь в понятие «пикантная», Филип, - улыбнулся старый лорд, и улыбка его вышла многозначительной, хоть граф Пемброк и не вкладывал в свои слова никакого скрытого смысла. – Впрочем, старики любят побрюзжать, это не для кого ни тайна. Я редко бываю в салонах, даже в таких модных, как особняк графини Уэзерби. В силу возраста и интересов, последние несколько лет отдаю предпочтение клубам. Поэтому не стану судачить о том, чего не знаю. Уверен, твои приятели просветят тебя на этот счет гораздо лучше, чем я. Тот же граф Дансбери. Отдав, наконец, должное великолепному супу, сэр Джордж на несколько минут замолчал, смакуя кулинарный шедевр своего дорогого французского повара, а потом, как ни в чем не бывало, продолжил беседу, оставив на этот раз в стороне имя и репутацию леди Элеоноры. – Что до юных дам, каждый сезон появляющихся в свете, сын мой, ловкие джентльмены, ты прав, как и прежде роятся на балах и приемах. Но вот достойные… Проклятая война, она нам дорого обходится! Граф Пемброк нахмурился, но через мгновение лицо его просветлело. Чем вспоминать о погибших в последние годы представителях лучших английских семейств, приятнее сосредоточиться на их представительницах. Чем лорд Монтгомери и занялся, с удовольствием перечисляя сыну известные ему имена девиц на выданье.
Филип Герберт: - А что Дансбери? Вы сказали, он знаком с леди Ате... леди Элеонорой, - не унимался Филип, пропуская мимо ушей сведения о заслугах родителей и размерах приданого юных искательниц брачных уз. Все, что хоть каким-то образом касалось леди Чатем, живо интересовало ее нечаянного знакомого. - Ричард никак не упоминал этой дамы в своих письмах... Впрочем, в последнее время у меня было не так много времени на переписку... Понимая, что своим упорством в расспросах наводит старого графа на всевозможные подозрения, полковник сделал вид, что увлеченно поглощает жаркое, поданное вслед за супом. - Вам самому, отец, кто кажется наиболее достойной партией? Я имею в виду, которая меньше всего похожа на лошадь с ипподрома и не слишком глупа? Титул титулом, но все же жить придется не с ним, а с его обладательницей...
Лорд Пемброк: - Знаком ли? Наверняка. Овдовев, граф пустился во все тяжкие. И слывет завсегдатаем светских салонов. Готов побиться об заклад, что лучшего проводника по злачным местам Лондона тебе не отыскать. Граф Монтгомери покачал головой, скорее сочувственно, чем укоризненно. – Твоему Ричарду тоже не помешало бы снова жениться. Женщины, карты, пари, дуэли…Я вспоминаю себя после смерти твоей матери, Филип. Одиночество. Совершено непривычное. Пугающее. Если бы не леди Екатерина… Нам нельзя без женщин, сын мой, - заключил лорд Пемброк патетически. - Таков, видно, божий помысел. И мне нравится твоя серьезность в этом вопросе. Лошадь с ипподрома, ха. Грубовато, но верно… И престарелый граф немедленно пустился в пространное описание внешности и манер девиц, которые казались ему наиболее подходящими кандидатурами на руку и сердце барона Герберта. Нельзя сказать, что сэр Джордж специально и загодя готовился к столь пространному экскурсу, но мысль женить старшего сына посещала его уже далеко не впервые. И на этот раз граф решил взяться за Филипа всерьез. Имя следовало за именем, описание, одно другого красочнее, за описанием. – Его высочество принц-регент сейчас в Брайтоне, при дворе тишина, - подытожил Монгомери, выговорившись. – Но кое-какие приемы все еще дают. К тому же театр, опера, салоны. В крайнем случае, прием можно устроить и в Пемброк-Холле. Как ты на это смотришь?
Филип Герберт: Если Ричард знаком с Атенаис, это к лучшему. Граф Дансбери - куда более разговорчивый источник, нежели лорд Пемброк. Так что остается лишь дождаться встречи со старым приятелем, чтобы хорошенько его порасспросить. Филип краем уха слушал отца, живописавшего невест из высшего света, не заинтересовавшись, впрочем, ни одной из них. Один раз едва не обжегшись на юной невинности, готовой затащить его под венец, офицер армии Его Величества старался ограничиваться легким флиртом и ни к чему не обязывающими разговорами и прогулками в компании незамужних дев. Куда веселее было проводить время с дамами, уже успевшими подустать от своих дражайших половин или даже сопроводившими тех в последний путь... - Прием здесь? Почему бы и нет... - пожал плечами полковник. - Только мне не хочется доставлять вам хлопот, отец... Младшего Герберта внезапно осенила мысль, показавшаяся ему как ни к стати уместной. - Я бы с удовольствием съездил с вами в театр. Вы ведь теперь занимаетесь меценатством, как и мистер Райли. Лондонские театры на порядок лучше брюссельских, там просто скука смертная, смотреть нечего и не на что...
Лорд Пемброк: – Вот дался тебе этот Райли, - поморщился лорд Пемброк, наконец-то оценив в полной мере настойчивость сына в попытке перевести разговор на личность сквайра. Граф сам не мог сказать, что задело его сейчас сильнее – интерес Филипа к Райли или отсутствие интереса к рассказу о потенциальных невестах. Герберт слушал отца внимательно и не перебивая, но по глазам сына сэр Джордж вскоре подметил, что мысли барона витают в этот момент где-то далеко. – В театр съездим обязательно. Сезон только начался, и афиши обещают несколько премьер. К тому же Друри Лейн отхватил себе Кина. Уверяю тебя, он весьма недурен. Им бы не помешала толковая прима… Граф Монтгомери пожал плечами после минуты тщетных попыток припомнить созвучное имени Кина имя исполнительницы женских ролей. – Вот во времена моей молодости… Почему-то в этот момент на ум сэру Джорджу пришла когда-то оставленная любовница, как раз актриса Друри Лейн. И мужчина невольно нахмурился, воспоминание оказалось неожиданно удручающим. - Впрочем, в молодости хорошенькими кажутся все женщины, переборчива только старость, когда желания уже не совпадают с возможностями, - завершил свою мысль лорд Пемброк с едва заметным оттенком горечи в голосе.
Филип Герберт: Филип решил не откладывать объяснение в долгий ящик. Ходить вокруг да около, как показывала практика, тем более военная, было малоэффективным, так что пусть лучше бомба разорвется поскорее, но потенциальные жертвы будут предупреждены об опасности. - Отец, мистер Уильям Райли, возможно, кажется вам вполне добропорядочным джентльменом, - полковник заговорил самым серьезным тоном, в котором не было и следа от прежней напускной беспечности. - Однако это очень скользкий тип, способный на любую подлость. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Герберт отложил в сторону приборы, решая, рассказывать ли графу о бесславной истории, случившейся в испанскую кампанию. Лорд Пемброк уже успел оценить упрямство своего старшего отпрыска, которое, как понадеялся сам Филип, убедит отца в правдивости его слов и небезосновательности подозрений. - Простите, я не могу сказать, что вынуждает меня столь дурно отзываться о Райли, это дело было решено не выносить за пределы нашего полка. Но все-таки очень прошу вас, отец, держитесь от него подальше. Я был очень неприятно удивлен, увидев его вчера в Пемброк-Холле...
Лорд Пемброк: – Филип, мне кажется, ты преувеличиваешь, - пробормотал сэр Джордж, уяснивший наконец причину столь настойчивого интереса сына к его недавнему гостю. Однако, говоря откровенно, то, что Райли – мошенник, графу было известно и ранее. Даже, если быть до конца точным, именно потому, что Райли – мошенник, Пемброк-старший и затеял вести с ним дела. Честным путем, к сожалению, капиталы не приумножаются. Но вот как объяснить эти нехитрые истины сыну… - Поверь мне, - начал он обтекаемо, - я позаботился о сохранности своих тылов в делах с этим господином. Даже будь он законченным мерзавцем, мне и нашим семейным финансам вряд ли что-то угрожает. Лорд Монтгомери припомнил составленную по всей форме расписку сквайра в получении от графа изрядной денежной суммы. Нет, в случае чего, Райли от долга не отвертится, об этом можно не беспокоиться. – Я тебе благодарен за предупреждение, но что бы там ни натворил мистер Райли, это, я полагаю, провинности военные, - заключил сэр Джордж, возвращаясь к супу. - К тому же, давние. Время меняет людей. Даже не самых лучших из них. Обещаю, больше в моем доме ты его не увидишь, а об остальном не беспокойся.
Филип Герберт: - Увы, отец, как ни горько об этом говорить, но вы ошибаетесь. Райли не изменился ни на йоту, он как был законченным мерзавцем, так им и остался. Только масштабы деятельности несколько увеличились. Руки Филипа сжали белоснежную ткань салфетки, покоившейся на коленях. Теперь уже попенять на фамильное упрямство Гербертов пришлось самому полковнику. - Он ни перед чем не остановится. Мне не хочется досаждать вам своими подозрениями, отец, - в голосе Филипа прозвучало раздражение, - но я беспокоюсь исключительно о вашей безопасности. Было бы преступлением с моей стороны не предупредить вас о риске, связанном общением с Уильямом Райли. И... я не удивлюсь, если то, что вас связывает, призвано отомстить мне... - последние слова полковник произнес полушепотом, скорее рассуждая вслух, нежели пытаясь поделиться своими соображениями с графом Пемброком.
Лорд Пемброк: – Филип, к тебе наши с Райли дела не имеют никакого отношения, - недовольно поджал губы старый граф. - Я же тебе объяснил… Настойчивость сына столкнулась с настойчивостью отца, и сэр Джордж в свою очередь начинал испытывать то же раздражение, что, похоже, охватило Герберта. В Пемброк-Холле никто не осмеливался перчить хозяину и ставить под сомнения его решения. Как выяснилось, за исключением наследника, наделенного от природы сходным упрямством. – Ну что ты право, выдумал какой-то заговор, опасность и просто черти что из одной случайной встречи с неприятным тебе человеком. Барон Герберт, не будьте ребенком! В довершение своих слов раздосадованный лорд Пемброк слегка хлопнул ладонью по столу, жалобно звякнуло серебро. – Оставим сквайра в покое. Ты меня предупредил, я тебя выслушал. Довольно. Над массивным обеденным столом повисла опасная "предгрозовая" тишина.
Филип Герберт: Вид Филипа говорил сам за себя и был куда красноречивее любых слов, ему не требовалось продолжать доказывать свою правоту - лорд Пемброк, при желании, мог прочесть все на лице сына. Насколько полковник знал своего отца, особое упрямство старого графа всегда вызывали вопросы достаточно серьезные, требовавшие немалых размышлений и усилий. Если он не ошибался в своих подозрениях, то именно такого рода дела и повязывали ныне сэра Джорджа с его бывшим сослуживцем. А серьезные дела, как правило, имели серьезные последствия. Оттого-то его беспокойство становилось еще сильнее, превосходя даже раздражение от одергиваний отца и нежелания посвящать Филипа в свои тайны. - Как вам будет угодно, сэр, - пробормотал Герберт-младший, мрачно глядя в тарелку.
Лорд Пемброк: Какое-то время в столовой раздавалось лишь негромкое бряцание столовых приборов да осторожные шаги лакеев, подливающих милордам легкого столового вина. Наконец, сэрд Джордж не выдержал. – Ну, полно тебе, Филип, полно! – начал он недовольно, ища пути к примирению с сыном и одновременно с этим, скорее по привычке, чем осознанно, высказывая недовольство его своеволием. – Сколько мы не виделись? Больше года? И повздорили на второй день после твоего возвращения из-за какого-то Райли. Да пропади он пропадом! Старый граф возмущено отложил ложку, и лакей немедленно убрал из под его руки суповую тарелку, а затем принялся разделывать мясо на большом замысловато украшенном зеленью блюде. - Лучше скажи мне, собираешься ли ты навестить в поместье брата? Или может послать за ним, пусть приедет в Лондон, как думаешь?
Филип Герберт: - Так он в поместье? Снова проблемы со здоровьем? Филип был уверен, что Робин нынче зубрит законы в Оксфорде, стараясь наверстать пропущенное в прошлом триместре. Весь прошлый год лорд Пемброк не без беспокойства писал о том, что его младший сын испытывает частые приступы удушья, из-за чего юному лорду становится затруднительно посещать занятия, но свежий воздух Уилтона, тишина и покой, царившие в их поместье, благотворно сказались на самом младшем члене семейства Гербертов, хотя, по всей видимости, не в той степени, как того хотелось бы его родным. - Для начала хотел бы встретиться с друзьями, теми, что остались в Лондоне, - тон полковника вновь приобрел миролюбивый оттенок, хотя мысли его до сих пор с беспокойством вращались вокруг связи графа и Уильяма Райли. - Уверен, Дансбери найдет что показать и рассказать, познакомит с новыми людьми. Возможно, среди них будут юные девы, прелестные и свежие, как благоуханный цветок. Полушутливая фраза, вырвавшаяся сама собой, несколько разрядила обстановку в столовой. - Если Роберт в состоянии приехать в Лондон, пусть возвращается. А потом можно всем вместе отправиться ненадолго в Уилтон... Отец, а наш гость уже проснулся?
Лорд Пемброк: – Не только проснулся, но и успел уехать. Чрезвычайно энергичный молодой человек, - с заметной долей скепсиса протянул сэр Джордж. – Не удивительно, что именно с ним приключилась подобная мистическая история. Если конечно… Лорд Пемброк бросил красноречивый взгляд на сына. Версия о дуэли Филиппа и виконта Линли все еще не была в воображении графа опровергнута окончательно. – Если, конечно, все было именно так, как рассказал нам сэр Кристофер, то, подозреваю, что мы не раз еще услышим о пропавшем покойнике. Уверен, по салонам пойдут слухи… В очередной раз вспомнив о существовании в зимнем Лондоне светской жизни, сэр Джордж вспомнил и о письма графа Воронцова. – Филипп, господи, совсем запамятовал… На сегодняшний вечер я был приглашен к Саймону Воронцову. Называть Семена Романовича по имени-отчеству было выше сил Герберта-старшего, и он обращался к отцу своей покойной жены на привычный английский манер. - Вчера же я отписал ему о твоем приезде, и граф просит нас обоих приехать. Суаре на домашний лад, ты же помнишь нравы «русского дома». Дансбери… Не знаю, приглашал ли его сам Саймон, но он, вне всяких сомнений, не станет возражать, если твой приятель присоединится к нам.
Филип Герберт: - Вы предлагаете мне написать Ричарду? Хорошо. Я уже отправил ему одну записку, хотел увидеться с ним нынче вечером, вот и будет отменный повод. Вместо "отменного" следовало сказать "пристойный", ибо встречи кавалеристов, как правило, заканчивались в местах, о которых юным барышням и чувствительным матронам предпочитали не рассказывать. Суаре в "русском доме" походили один на другой и, по мнению Филипа, были скукой смертной, так что ускользнуть оттуда под благовидным предлогом было делом чести как для самого полковника, так и для графа Дансбери, который, из мужской солидарности, вряд ли отказал бы другу. - Странный этот Линли, - Герберт вернулся к своему давешнему знакомцу, столь поспешно покинувшему дом Пемброков. - Я с ним ни разу прежде не встречался, а вчера такой случай... совершенно с вами согласен, отец, мистический случай нас свел. Никогда бы не подумал, что в нашем добром и милом Лондоне завелся извращенец. Простите меня, сэр, - полковник невозмутимо продолжал трапезу, словно речь шла не о трупах, перелетающих через высокую ограду, пускай и не без помощи заинтересованного лица, а о каплунах и подливке, - но это попросту выше моего понимания. Кстати, я вчера просил Милза послать кого-нибудь к Милтонам. Он что-нибудь разузнал?
Лорд Пемброк: – По правде сказать, мало что. – Сэр Джордж философски повертел в пальцах вилку. – Сам понимаешь, пересказать Милтонам то, что рассказывал нам ночью сэр Кристофер, Милз не осмелился. Он просто спросил, все ли у них в порядке, якобы один из наших слуг, проходя мимо особняка соседей, видел человека, по повадкам, вора. Перелезающего через ограду… По словам Милза, его поначалу уверили, что это ошибка, но затем в доме поднялась суета, и Милтоны вызвали полицию. Если господа из Скотланд-Ярла появятся у нас с намерением побеседовать со «слугой», что, как ты полагаешь, стоит им ответить? Мне отчего-то кажется, что прерогатива обратиться к властям с заявлением по поводу всей этой истории принадлежит виконту Линли. «Филипп, пообещай мне, что ты не станешь в это ввязываться», - хотелось немедленно потребовать лорду Пемброку, но недавняя размолвка из-за Райли вынуждала графа осторожничать с требованиями и морализаторством. Поэтому мысленно Герберт-старший возлагал все надежды на графа Дансбери. Пускай уж лучше его сын ринется в кутежи с давним приятелем, чем займется самодеятельным расследованием дел «извращенца». «Человек в черном», если судить по ране сэра Кристофера, во-первых, не джентльмен (виданное ли дело бросить раненого замерзать в сугробе), а во-вторых, шутить не намерен.
Филип Герберт: - А нам есть что скрывать, отец? - искренне удивился Филип, с аппетитом уплетая не опознанный им шедевр повара-француза под винным соусом. Надо будет поинтересоваться, какие звуки при жизни издавало это блюдо, подумал он. - Ни вы, ни я, мы оба не причастны к этой истории и виноваты только в том, что не дали виконту умереть от потери крови и холода. Разве кто-то посмеет заподозрить вас, графа Пемброка, члена Палаты Лордов и прочее, в подобных выходках? Родительские страхи и опасения, даже невысказанные, были не понятны полковнику, хотя, в силу природной лени, вряд ли бы он стал с энтузиазмом разбираться в этой истории самостоятельно, минуя непосредственного участника давешних событий и ограды дома Милтонов. - Нет, разумеется, пускай сэр Кристофер осуществит то, что задумал, но если констебль будет что-то спрашивать, что, конечно, вряд ли... дом пэра, вхожего в Сент-Джеймс... Отец, а что случилось с Милтоном? - внезапно спросил Герберт-младший, вновь переводя беседу на театральные увлечения обоих почтенных джентльменов. - Его ведь обнаружили в театре, как мне сказал Линли... вы ведь теперь тоже меценатствуете, возможно, вы в курсе событий...
Лорд Пемброк: – Нам, конечно же, скрывать нечего, - в голосе сэра Джорджа невольно зазвучала самоуверенность многих поколений благородных предков. – Но мне не хотелось бы, чтобы имя Пемброков фигурировало, когда газетчики доберутся до подробностей этого скандала. Даже то, что вами двигали сами благие намерения, сын мой, и сэр Кристофер, без сомнения, обязан вам жизнью, не остановит фантазию писак, а лучше всего эти господа выдумывают о людях мерзости и грязные сплетни. Полковник продолжал расспрашивать его, и старый лорд вновь насупился. Меценатство и общение с Райли еще не превращает его в знатока всех последних театральных сплетен, как, видимо, вообразил его сын. – Помилуй бог, Филипп, ну откуда мне знать, отчего умер Милтон? О его кончине я впервые услышал сегодня ночью от нашего гостя виконта. Наш покойный сосед был моложав, но, увы, не молод. Смерть приходит за нами в самый неподходящий момент. Как знать, может и меня завтра хватит удар. Возраст, нервы… Отвратительно, что какой-то негодяй надругался над телом старика, лишив его достойного погребения и последних слов прощания от родственников. Экий мерзавец, право слово. Надеюсь, его поймают и осудят. Те, кому в нашей доброй Англии положено заниматься поиском преступников. После этих слов граф адресовал своему старшему отпрыску в высшей степени многозначительный взгляд.
Филип Герберт: - Отец, ну зачем вы так говорите? - самоуверенности в голосе Филипа заметно поубавилось. Несмотря на циничность, с которой в их круге было принято говорить о переходе в мир иной, откупиться от которого не было дано никому, ни принцу, ни последнему бродяге, мысли о смерти отца страшили младшего Герберта, потерявшего некогда мать. И по мере того, как старый лорд Пемброк входил в преклонные лета, эта боязнь только усиливалась в его старшем сыне. - Хвала Создателю, вы здоровы так, что вам позавидует любой мой ровесник... Чтобы немного успокоиться и обрести прежнюю легкость, полковник на некоторое время вновь сосредоточился на еде. Однако стоило ли возвращаться после долгого отсутствия в отчий дом, чтобы в молчании проводить все время?.. - Я не собираюсь вмешиваться, отец, если вы об этом, - прожевав мясо, вновь вернулся к обсуждению вчерашнего скандала полковник. - Пускай полисмены отрабатывают свое жалование, здесь я нисколько не собираюсь с вами спорить. Но если виконт попросит меня о помощи, а я вчера ночью пообещал ему оказать посильно содействие, то будет невероятным, даже оскорбительным для славного имени Пемброков, - Филип надеялся, что граф не уловил некоторой иронии в голосе сына, - если я вызовусь сдержать слово чести.
Лорд Пемброк: – Зависит от того, что за помощь может понадобиться этому молодому джентльмену – недовольно поджал губы граф. Слово чести было важным аргументом в споре, но на шестом десятке прожитых лет лорду Пемброку было уже слишком хорошо известно, что оно же часто служит оправданием для любой несусветной глупости. – Не забывайте, Филипп, ваша жизнь в первую очередь принадлежит Англии, затем нашей славной фамилии, а уж потом… Потом все эти сомнительные истории, дуэли и приключения. Я пока еще здоров и бодр, признаю. Но все в руках Господа. Вспомните вашу матушку, вспомните леди Екатерину… Разговор о смерти – не самая подходящая тема за обеденным столом, но сэр Джордж завел ее с дальним прицелом. Еще одна возможность напомнить сыну и наследнику о том, что все мы смертны, и семья – жизненная необходимость для мужчины, не желающего, чтобы род его угас. – Мне было бы жаль отойти в лучший мир, так и не дождавшись внуков, - продолжал рассуждать лорд Монгомери, возвращая разговор к тому, с чего он начинался вместе с началом обеда. – Поэтому будь рассудителен, сын, очень тебя прошу.
Филип Герберт: Филип с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Извечное стариковское желание понянчить внуков не обошло стороной и чопорного графа Пемброка, которого полковник с трудом представлял качающим на коленях по-гербертовски толстощеких карапузов и рассказывающим истории из славного прошлого их рода. - Вы же знаете, отец, в выборе невесты я рассудительнее некуда. Похоже, почтенный родитель не остался в неведении относительно некрасивой истории с Шарлоттой Коултер, однако вряд ли бы он был счастлив, сдержи тогда его первенец слово и приведи в их дом девушку, по степени родовитости уступавшей даже их самым далеким и несчастным кузенам. Иное дело - Атенаис Чатем. Но и здесь сэр Джордж недовольно скривил губы и всячески старался показать сыну, что этот выбор ему также не по душе. Филип, не будучи насквозь безрассудным человеком, торопиться с браком не собирался, но что-то подсказывало ему, что он не останется равнодушным к таинственной леди и после следующего свидания, тогда как его любовный пыл обычно остывал после двух-трех интимных встреч. - Полагаю, я сумею не навредить чести дома Гербертов, а, наоборот, только приумножить его славу достойным и плодовитым союзом, - короткий смешок полковника был срочно замаскирован глотком вина, выпитым в честь будущего валлийской аристократии.
Лорд Пемброк: – Я не сомневаюсь в тебе, Филипп, - почти торжественно пригубил свой бокал сэр Джордж. - За успех будущей компании! Трудно был сказать, кто серьезнее настроен на грядущие поиски достойной невесты – сам потенциальный жених или его отец. Во всяком случае Герберт-старший решил про себя, что на этот раз всенепременно окольцует своего Филиппа. По-хорошему это надо было сделать лет десять назад, но тогда графа выбила из колеи смерть жены. Теперь ему, определенно, ничто не помешает… Мужчины продолжали разговаривать, на этот раз все больше о делах семьи и поместья, - отец и сын давно не виделись, и поговорить им было о чем, - и за разговором обед постепенно подошел к концу, а Пемброки по обоюдному согласию переместились в курительную. До поездки к Воронцову было еще достаточно времени, а никаких иных визитов ни сэр Джордж, ни его вчера прибывший в Лондон сын не запланировали.
полная версия страницы