Форум » История » "Отдых настоящих джентльменов" » Ответить
"Отдых настоящих джентльменов"
Ричард Уингем: Место действия: Кафе Рояль и прочие злачные места Лондона. Время: вечер-ночь с 18 на 19 января Участники : Ричард Уингем, Филип Герберт, Александр Белозеров, Николас дю Вилль, НПС-ы
Ответов - 8
Ричард Уингем: Еще в прихожей особняка Воронцовых Дансбери на обратной стороне своей визитной карточки карандашом, - незаменимым атрибутом в арсенале настоящего джентльмена и кокотки, - записал для графа Белозерова адрес заведения, в которое мужчины намеревались отправиться поразвлечься. Затем сэр Алекс уехал с баронессой фон Боттмер, а Герберт и Уингем отправились в Ковент Гарден в экипаже последнего. – Филип, дружище, ты не представляешь, как я рад тебя видеть, - мерно покачивающаяся на рессорах карета дала, наконец, друзьям четверть часа уединения. И возможность поговорить свободно. Чем граф Дансбери с удовольствием воспользовался, удобнее устроившись на мягком сиденье и запахнувшись в плащ. Внутри экипажа было примерно так же холодно, как и на улице (разве что ветром его не продувало), и после теплой гостиной Воронцова это ощущалось особенно заметно. – Какими судьбами, как надолго? Как тебя встретил старик? Может, пора уже последовать моему примеру и отдать твой роскошный мундир на поживу моли? Или надеешься дослужиться до генерала? Ричард буквально забросал приятеля вопросами, а кучер тем временем правил к Кафе Рояль, заведению, в котором, не смотря на помпезное название, к легкости поведения обстановка располагала не только девиц, этим славящихся, но и многочисленных посетителей - любителей весело провести время. Блестящее сочетание ресторана, клуба, игорного дома и дома свиданий, Кафе Рояль пользовалось достаточно скандальной славой, чтобы привлекать пол свою крышу все новых и новых кутил. И в то же время считалось в меру респектабельным для того, чтобы принимать джентльменов из высших слоев общества.
Филип Герберт: - Подожди, подожди, - Филип, словно прося пощады, поднял руки, - помедленнее, будь добр. Потребность о многом рассказать и еще о большем расспросить прорывалась наружу, а нетерпение нарастало вместе с желанием закурить, привычкой, к которой он пристрастился еще в Индии. Однако стоило собраться с мыслями, чтобы разом не накинуться на Уингема с вопросами о Райли и леди Атенаис. - Итак, по порядку... Мы ведь в Кафе Рояль едем? - сощурился Герберт в окно кареты и, получив утвердительный кивок приятеля, продолжил. - Из армии я пока что не увольняюсь, но Веллингтон уже с трудом сдерживает раздражение на кавалерию, так что, если милейший сэр Артур будет по-прежнему огрызаться на нашу братию, пожалуй, пошлю к черту и его, и всю нашу доблестную армию. Отпуск мне дали на месяц-другой, это пока что, но я могу сослаться на нездоровье и прочее, так что пока я весь в вашем распоряжении, милорд. Что до отца... Похоже, наступал момент истины, и Филип приготовился вывалить на сослуживца все, что накопилось в нем за последние сутки. - Как видишь, граф Пемброк жив и здоров, что не может не радовать, и все так же педантичен, что радует куда меньше. Встретил меня родитель хорошо, но произошла одна вещь, которая не дает мне покоя вот уже второй день. Ричард, он связался с Райли. Понятия не имею, что за любовь к театру проснулась в них обоих, но теперь наш дражайший Уильям - частый гость в Пемброк-Холле. Я столкнулся с ним по приезде и едва не удавил собственными руками. Может, ты знаешь, в чем дело? И вообще, что творится с этими театрами? Вчера наш сосед Милтон отдал Богу душу, по словам очевидцев, случилось это где? Верно, в театре. Что, черт возьми, творится? Призрак Марло мстит за рано загубленную жизнь? Более того, - нахмурился полковник, нетерпеливо постукивая носком начищенного до блеска сапога по полу кареты, - вчера вечером я вышел прогуляться и увидел истекающего кровью молодого человека, довел его до нашего дома, где он поведал мне, что зовут его виконт Линли, он направлялся выразить свои соболезнования вдове Милтона, но не тут-то было! Какой-то злоумышленник похитил труп милейшего пэра, перекинул его через ограду и был таков. Вернее, был бы таков, если бы не наткнулся на Линли, которого ранил и исчез. Вместе с трупом. По Лондону бродят некроманты, или это проделки какого-нибудь африканского людоеда, сбежавшего из цирка? Ричард, после длительного созерцания фламандских коров подобные переживания могут привести к удару, право...
Ричард Уингем: – Даже и не знаю, за что сэр Артур так невзлюбил кавалерию, - поморщился Уингем, категорически не разделяющий мнение Веллингтона о том, что в кавалеристах больше бравады, чем эффективности в бою. - Но ты прав, в Европе война закончена, хвала Создателю, а для Индии лично я уже слишком стар. Тем более, раз в Свете назревает такая забава. Похищенный труп, подумать только! У Дансбенри, если судить по блеску его глаз, на смену извечной смертной скуке – моде дендизма пришел живейший интерес к жизни. – Клянусь, я бы не поверил ни слову из этой истории, если бы мне рассказал ее не ты, - пробормотал граф с плохо скрываемым восторгом. - Линли, говоришь. Я его знаю, шапочно правда. И сдается мне, виконт еще слишком молод для любовника почтенной леди Милтон. Но чем черт не шутит… Во сколько, ты сказал, он отправился ко вдове с соболезнованиями? Мужчина усмехнулся, не на мгновение не поверив в правдоподобие озвученной Пемброком мотивации. – Я был на премьере «Гамлета» в Друри Лейн в тот день, когда Милтон умер, - добавил он уже без ухмылки. – Не было никакого скандала, никакой суеты. Никто вообще ничего не знал о случившемся. Болтают, что сердечный приступ. Почему нет? Почтенный лорд был склонен к известному пороку обеспеченной старости – любил юных актерок. Но кто их не любит, скажи на милость?! Но даже о том, что счастливый любовник окончил жизнь в объятиях одной из актрис, не болтают наши охочие до скандалов светские сплетницы. Видно, повода не нашлось. Банальнейшая смерть… Если бы не твой рассказ. А Райли… Уингем снова усмехнулся, на этот раз жестко, недобро. – Знаешь, говорят, такое часто случается, когда негодяи со временем становятся образчиком добропорядочности. Наш друг Уильям нынче джентльмен с безупречной репутацией, меценат и попечитель дома Мельпомены. Его многие принимают, твой отец – не исключение. Тем более сэр Джордж не знает того, что знаем мы. Да и никто не знает, к несчастью. Я сам уже несколько раз задумывался о том, верно ли мы поступили. Честь полка не пострадала, но мерзавцев, вроде Райли, грешно оставлять в живых.
Филип Герберт: - Образчик добропорядочности... - проворчал Филип. - Дорогой мой друг, что-то мне подсказывает, что ты сам не веришь в это. Видел бы ты физиономию этого типа, когда мы с ним встретились. Нет, ни о каком преображении и речи быть не может, уверен, он проворачивает свои дряные делишки, пусть и в другом виде, чем то было в Испании. На мгновение Герберт отвлекся на огни, еще ярче замелькавшие за окном кареты. По мере приближения экипажа Уингема к центру Лондона, карет становилось все больше - неудивительно для столицы в вечерний час, когда светская жизнь расцветает пышным цветом. - Что-то здесь не то, Ричард, я почти уверен, что здесь кроется что-то крайне нелицеприятное. Папенька отказывается обсуждать свои дела с Райли, становится раздражительным, когда я его о них спрашиваю, что уже наводит на подозрения. Заметь, граф, как ты верно сказал, не ведает о военных подвигах нашего доброго друга, - полковник заерзал на сиденье, вспоминая недавний разговор с отцом. На его лице, всего час назад отображавшее нечто среднее между скукой светской учтивостью, сейчас красноречиво говорило об упрямом желании докопаться до истины в странном театральном деле. - Если Милтон умер не от излишних любовных стараний, то и здесь списывать со счетов Райли не стоит. Может, слабое здоровье подвело милорда, а может, слишком много денег, которые с такой нежностью любит наш друг... Прости, Ричард, если мои слова тебе кажутся глупостью, но все это мне очень не нравится. Я боюсь за отца, его скрытность только все осложняет.
Ричард Уингем: – Физиономию Райли я имел удовольствие лицезреть не далее, как вчера, - поведал другу Уингем. – Мы презанятно побеседовали, и должен тебя сказать, что Уильям становится шелковым, стоит только заикнуться ему об Испании. Граф плотоядно улыбнулся, припоминая выражение лица бывшего сослуживца во время их разговора о прослушивании для Абигайль. А затем, с видом записной добродетели сложил руки на груди. - Видно, сквайру есть, что терять. А деньги…да, деньги он любит по-прежнему. Однако у нас, увы, нет ни малейшего шанса взглянуть на активы покойного Милтона, - вынужден был, здраво поразмыслив, признать Ричард. - Так что вряд ли нам суждено узнать, были ли у лорда финансовые дела с нашим общим приятелем. К тому же, если ты не подозреваешь собственного отца в каких-то грязных финансовых махинациях, - что полный абсурд, уверен, сэр Джордж никогда не стал бы мараться, - то возможно нежелание старика откровенничать с тобой о Райли и делах театра имеет какую-то иную причину. Я могу узнать, сколько твой отец жертвует на Друри Лейн, это несложно, я сам меценатствую… Вернее, не то чтобы я всерьез этим занялся, - мужчина недовольно тряхнул головой, и выразительное лицо его на миг застыло, как всегда происходило в моменты, когда Дансбери вспоминал о своей жене. – Моя покойная дражайшая половина выбрасывала уйму денег на покровительство искусствам… Надеюсь, она хотя бы завела себе толкового любовника среди актеров… Не важно… Я велел управляющему продолжать дело покойницы, не так уж оно и накладно, если задуматься. Так что в финансовые отчеты Друри Лейн заглянуть имею полное и неотъемлемое право. Не уверен, однако, что это что-то нам прояснит…
Филип Герберт: - Загляни. Очень тебя прошу, Ричард, сделай это для меня. Хочется надеяться, что все это не более чем плод моих фантазий и неприязни к Райли, но я хочу быть твердо в этом уверен. Сколько ни пытался Филип убедить себя, что дела его отца с бывшим сослуживцем самого полковника выглядят совершенно обычно на фоне любви богатых джентльменов к Мельпомене и ее служительницам, его не отпускало тревожное ожидание какой-то неприятности, которая вот-вот должна произойти. Он никогда не был фаталистом, не был склонен к мистике, но и встречу с Райли, и смерть Милтона и загадочные происшествия, случившиеся после, представали неким дурным предзнаменованием, беспокоя его почти постоянно. - Возможно, я бы даже обрадовался, если бы отец завел себе молоденькую пассию, а Райли выполнял бы роль сводника, это в его духе. Плохо, если дело вовсе не в этом... Нагнетать обстановку долее не стоило. Разрешить все вопросы можно было лишь с наступлением следующего дня, а пока что Герберт-младший предпочел перевести разговор на тему более приятную. - Ну а ты, друг дорогой, не нашел среди талантов Друри Лейн особенно выдающийся во всех смыслах?
Ричард Уингем: – Дважды можешь не повторять, - вскинулся Уингем. – Я же сказал, что все выясню… В этот момент приятель удачно сменил тему, и Дансбери, которого тайны Райли в глубине души не больно-то и занимали, с заметным облегчением заговорил с Филипом на более фривольные темы, нежели кто когда умер и отчего вдруг. – Признаться, актерки в Друри Лейн – девицы довольно пресные. Однако я совершено неожиданно встретил актрису… да-да Актрису… во время одного унылого светского визита. И Ричард взялся пересказывать Герберту историю своего знакомства с мисс Тетчер и перипетии последней своей поездки поглазеть на «Гамлета». Разумеется, привычно не называя имен, особенно имени самой Абигайль и титула ее семейства. – Дю Вилль был в бешенстве, - весело резюмировал свой рассказ граф. – То есть, конечно, настоящий джентльмен никогда не подаст виду, что розыгрыш его задел, но у Николаса по глазам было видно, что он злится. В результате мы побились об заклад… Дальше история плавно перетекла на последнюю встречу Ричарда со сквайром. – Как видишь, я окончательно уподобился тем старым сластолюбцам, что оплачивают главные роли в театре своим любовницам. Но, клянусь тебе, Филип, в отличие от некоторых, эта девушка действительно талантлива. И она будет играть. Играть так, что в Друри Лэйн будут собираться толпы ради того, чтобы взглянуть на мою «провинциальную тетушку»! Как раз к окончанию монолога графа карета подкатила к помпезному ярко освещенному зданию. – Прибыли, милорды, - не успел кучер спрыгнуть с колел, как у экипажу подскочил лакей, развернул складную ступеньку и учтиво распахнул перед графом и бароном дверцу. – Добро пожаловать в Кафе Рояль, джентльмены.
Филип Герберт: - Да, дорогой друг, времени даром ты не терял, - усмехнулся Герберт, выбираясь из кареты. - Тебе не дают покоя лавры графа Рочестера, вылепившего Лиззи Барри? А когда можно будет взглянуть на твою протеже? Признаться, ты меня заинтриговал. Если ты ее так выделяешь, значит, мы имеем дело с настоящим талантом... Огни Кафе Рояль, не единожды привечавшие друзей, казались вновинку после долгого отсутствия в столице мира, как доблестные патриоты называли Лондон, ревниво, хотя далеко не всегда удачно, отстаивая его преимущество перед Парижем. Но стоило лишь переступить порог этого славного в определенных кругах заведения, как все вновь встало на свои места. Роскошная обстановка залов, вышколенные лакеи в старомодных париках и увешанных позолоченными галунами ливреях, искрившееся в бокалах шампанское и веселый женский смех, - что как не это способствовало отдохновению после долгого пребывания вдали от радостей мира и столь же утомительного приема у Воронцова?.. - Я был бы даже не прочь с ней познакомиться, - полковник скинул пальто на руки слуги. - Только не подумай, что я возымел дурные помыслы!
полная версия страницы