Форум » История » Прием у Тетчеров (эпизод остановлен) » Ответить
Прием у Тетчеров (эпизод остановлен)
Абигайль Тетчер: 20 января 1815 года. Вечер. Представление свету леди Хагсли. Участники: открытый эпизод.
Абигайль Тетчер: Прием Тетчеров не обещал стать гвоздем светской жизни зимнего Лондона. Леди Хокланд обладала, безусловно, многими достоинствами, но в их число не входила тяга к общественной жизни. После того, как обе дочери были успешно выданы замуж, леди Хокланд редко появлялась в свете, а домашние приемы устраивала, повинуясь скорее воле супруга, чем, следуя своим желаниям. Неудивительно, что неожиданная необходимость вывести в свет дочь дальних родственников, чуть было не уложила почтенную леди в постель с очередным приступом мигрени. К счастью, недуг не помешал графине прочитать письмо барона Хагсли. Как ни странно, родственное послание подействовало не хуже иного лекарства. Моментально излечившись, леди Хокланд развила непривычно бурную деятельность по организации приема в честь юной леди Джудит. - Гостей, скорее всего, будет немного, - время приближалась к назначенному часу, и леди Хокланд торопилась дать своей подопечной последние инструкции. - Впрочем, это не особо важно, главное, что маркиз Эндерлейн точно обещался быть. Прекрасная партия, моя дорогая, даже не сомневайтесь. Леди Хокланд радостно улыбнулась и заботливым жестом поправила цветок в прическе Джудит. Графиня была отнюдь не так жестока, как могло бы показаться. Нельзя сказать, что пожилой маркиз казался ей подходящим женихом для юной девушки, но симпатия к леди Хагсли явно проигрывала волнениям материнского сердца. С первого же дня, как Тетчеры вернулись в Лондон, графиня в тревоге замечала, что ее дорогой Генри - единственный сын и наследник - уделяет очаровательной гостье слишком много внимания. Молодого человека можно было понять: красота Джудит в обрамлении прекрасных манер с капелькой робости могла в любом мужчине пробудить желание быть рыцарем. Но леди Хокланд иногда казалось, что внимание Генри к девушке выдает чувства более глубокие, чем просто любезное внимание к понравившейся леди. Если бы Джудит кроме иных своих достоинств обладала бы еще и солидным приданым, графиня была бы только рада назвать ее своей невесткой. Однако препятствие в виде отсутствия у семьи Хагсли средств делало этот брак нежелательным. И леди Хокланд старалась сделать все возможное, чтобы как можно скорее представить Джудит тому возможному жениху, о котором настойчиво упоминалось в письме барона. Внизу звякнул колокольчик, предупреждая о первом визите. - Вы прекрасно выглядите, моя дорогая, - в последний раз подбодрила девушку графиня и приготовилась встречать гостей.
Джудит Хагсли: Уже третий день Джудит казалось, что она спит и ей снится необычный сон. Калейдоскоп событий, сменивший размеренное течение ее жизни в Брентвуде, увлекал юную даму за собой, и она, видит бог, была бы просто счастлива таким переменам, - Лондон, роскошный старинный особняк, любезные родственники, галантный кузен, целый прием в ее честь, - если бы не мрачная тень маркиза Эндерлейна, нависающая в воображении Джудит над ее судьбой. «Может быть… Может быть Абигайль просто немного сгустила краски. Ведь о вкусах, как известно, не спорят, а девушки, во время трехдневной давности задушевного разговора в библиотеке, заметно увлеклись коньяком лорда Хокланда. И возможно, мисс Тетчер немного погорячилась в своем живописании милорда», - мысленно утешала себя леди Хагсли. Конечно, глупо было ожидать, что Эндерлейн окажется молодым, а не старым, но не каждый старик вызывает отвращение, среди них попадаются и довольно приятные мужчины… К разговору о маркизе подруги после того первого памятного вечера более не возвращались. Как и к разговору о коньяке. Джудит проснулась ни свет ни заря с ужасной головной болью, и добросердечная миссис Уоткинс, списав страдания своей юной хозяйки на последствия тяжелой зимней поездки, щедро отпаивала страдающую от похмелья девушку пряными травяными отварами. Судя по бледненькому личику Абигайль, она спала так же скверно. Поэтому, немного придя в себя, подруги продолжили исключительно шутливые размышления о том, где «леди может взять деньги», об азартных играх и возможности переодевания Джудит в мужское платье. На счет всего этого леди Хагсли была настроена весьма скептически. Но, обладая врожденной мягкостью характера, не стала разочаровывать Абигайль своими сомнениями. «Конечно, она не станет всерьез переодеваться в сюртук и брюки, и, конечно, не поедет ни в коем случае в такое ужасное место, как игорный дом, - рассуждала Джудит. – Но Абигайль так захватила эта затея. Поэтому…Пусть все идет, как идет». Да сама поездка по магазинам мужского платья оказалась презанятным развлечением для двух девушек, которым отчаянно нечем заняться зимой. Все необходимое для маскарада по мнению мисс Тетчер было куплено, но сейчас леди Хагсли предстоит играть совсем иную роль. Белое муслиновое платье, шитое белым же шелком, легкое и тонкое, перехваченное под грудью «греческим» пояском и украшенное живыми цветами на корсаже, как нельзя лучше подчеркивало безукоризненную фигуру юной дебютантки. Шея и плечи по моде тех лет были выставлены на всеобщее обозрение, а руки, наоборот, затянуты в длинные, под цвет платья перчатки. Вьющиеся волосы подняты вверх, замысловато уложены, и для надежности прихвачены жемчужно-серебрянной сеткой. И все это вместе создавало предписанный положению Джудит образ свежести, изящества и невинности. Рассеянно барабаня ручкой веера по ладони, девушка, готовая к своему первому в жизни выходу в свет, ожидала начала своей новой жизни… или ее конца.
Абигайль Тетчер: Ни на минуту не отпуская от себя Джудит, леди Хагсли фланировала между гостями, то и дело останавливаясь, чтобы представить девушку вновь прибывшим. Генри попытался было составить дамам компанию, но графиня ловко избавилась от сына, попросив его развлечь маркизу Рокбурн, прибывшую на прием в сопровождении мужа и двух дочерей. Девушки, к сожалению, внешностью пошли в отца, но, по мнению леди Хокланд, немалое приданое прекрасно компенсировало недостатки внешности. Генри был достаточно почтительным сыном, чтобы без возражений подчиниться желанию матери, но не удержался от того, чтобы послать Джудит напоследок взгляд, полный сожаления. - Но где же маркиз? - нервной тон графини свидетельствовал о том, что взгляд сына не ускользнул от ее внимания. Поприветствовав очередную пару вновь прибывших улыбкой, в которой только самый пристальный взгляд мог заметить некоторую искусственность, леди Хокланд выслушала ответные вежливые фразы и вдруг явственно встрепенулась, заметив кого-то в дверях. - А вот и он, - улыбка графини просияла высшей степенью радости и любезности. Окинув придирчивым взглядом свою подопечную, леди Хокланд, подхватила ее под руку и направилась навстречу гостю. - Вот видите, я же говорила, что вам совершенно не о чем беспокоиться, - ободрила она на ходу Джудит, целенаправленно продвигаясь к дверям. – Улыбнитесь же… макриз смотрит на вас.
маркиз Эндерлейн: «Жених», не смотря на то, что был грузен, лысоват и разменял уже пятый десяток, пребывал в предвкушении встречи с невестой не менее, а то и более волнительном, чем восемнадцатилетняя девушка, которую он с порога выискивал взглядом. Чего греха таить, Арчибальд Райли всегда любил женщин, которые никогда особо не платили ему взаимностью. Причем чем старше становился этот поклонник женских прелестей, тем более свежие цветы его привлекали. К сожалению «свежие цветы» с годами обходятся мужчине все дороже и растут все больше на обочинах. А хочется… На девочку Хагсли, тогда еще девочку, лорд Эндерлейн положил глаз еще года три назад, случайно оказавшись, так же, как сейчас, зимой, в гостях у старого приятеля лорда Эшбруха. Граф щедро устраивал в Брентвуде охоты и приемы, развлекаясь сам и развлекая соседей. На один из них заехали Хагсли, по-семейному, в окружении отпрысков, старшей из которых едва исполнилось пятнадцать. Глядя, как пятидесятилетний Эндердейн на грани пристойности трясется от вожделения при виде прелестного ребенка, приятель с ухмылкой посоветовал: «Подожди пару лет, посватаешься. Хагсли небогаты, окажешь им честь…» Арчибальд, как ни странно, слова Эшбруха запомнил. Малолетние шлюшки маркизу уже поднадоели, женитьба уже не казалась ненужной расточительностью. А ровно наоборот. Граф время от времени снабжал его сплетнями о семействе Джудит. И об их финансовых проблемах. Полгода назад, убедившись, что Хагсли не спешат вывозить дочь в свет, Эндерлейн осторожно вступил в переписку с сэром Джонатаном, отцом девушки. И фактически заручился согласием родителей леди Джудит на свое сватовство. Оставалось заполучить согласие самой леди, но Эшбрух уверял Райли, что Хагсли по уши в долгах, и отказа ждать нет оснований. Первое, что сразу же отметил маркиз - невеста похорошела. Нежный бутон распустился в прекрасный цветок, как Эндерлейн и ожидал. Под любезный лепет хозяйки дома, все эти «позвольте вам представить», он осторожно, чтобы руки не выдали предательской дрожи, склонился к узкой ладони леди Хагсли. – Я так ждал этого нашего знакомства, леди Джудит. Буквально, дни считал. Буду счастлив показать вам Лондон во всем его великолепии. Взгляд Райли скользнул вверх и замер, наслаждаясь соблазнительным изгибом шеи юной леди.
Абигайль Тетчер: Обменявшись с маркизом Эндерлейном должным набором взаимных любезностей, леди Хокланд взглянула на Джудит, ожидая, что та вступит в разговор, но девушка молчала, явно смущенная пристальным вниманием предполагаемого жениха. "Очень уж он торопится. Нет, чтобы помягче, поделикатнее", - невольно подумала графиня. - "Такое откровенное разглядывание не всякая замужняя женщина снесет, не покраснев". Контраст, который представляли собой юная очаровательная девушка и давно перешагнувший порог зрелости мужчина, заставил сердце леди Хокланд невольно сжаться от сочувствия к своей подопечной. Слухи о маркизе ходили разные, но все они были одинаково нелицеприятны. И графиня сейчас не решилась бы определить, что для Джудит оказалось бы лучшим. Узнать все заранее, или оставаться в благословенном неведении до свадьбы. Впрочем, свадьбы долго ждать явно не придется. Леди Хокланд не удивилась бы, явись маркиз с предложением уже завтра. - Я слышала, вы на зиму Лондон не покидали, - сомнения сомнениями, но светская беседа имеет свои правила, и затянувшиеся паузы ее не украшают. - Надеюсь, вы не откажетесь рассказать все последние новости? О, простите... - леди Хокланд вынуждена была прерваться, заметив новых гостей. Извинившись перед маркизом и Джудит, графиня напоследок ободряющим жестом чуть сжала локоть своей подопечной и поспешила навстречу вдовствующей герцогине Элверсток.
Филип Герберт: Хокланды славились своими приемами, которые, по мнению Филипа, хоть и были столь же мучительно-великосветски, однако присутствие ряда интересных или просто забавных персон скрашивало байроническую тоску, по велению моды одолевавшую некоторых молодых людей. На такого рода сборищах тугие кошельки и политиканы мирно беседовали с офицерами, хоть и носившими красные мундиры, но втайне завидовавшими Наполеону, и мнящими себя вторыми Нельсонами чинами из Адмиралтейства, почтенные матроны и старые девы перемывали кости своей и чужой родне, а юные особы мечтательно вздыхали, пытаясь высмотреть среди подражателей Красавчика Браммела кандидата на роль кумира сердца. Сегодня, к радости Герберта, успевшего отвыкнуть от больших скоплений штатских, в приемной зале собралось не слишком много гостей. Леди Хокланд, приходившаяся дальней родственницей Пемброкам, поприветствовала Филипа, походя расспросив его о здоровье, службе в Бельгии, Веллингтоне и надежности оцепления из кораблей, скопившихся вокруг Эльбы, - на что у почтенной леди ушло не более минуты, и взяла обещание во что бы то ни стало зайти к ней на неделе на чай, чтобы подробно побеседовать обо всем. Хозяйка так же быстро упорхнула к следующим гостям, хотя ее помощь сейчас очень пригодилась бы - лорд Герберт не знал часть присутствующих, особенно тех, кому еще не исполнилось двадцати-двадцати пяти и, соответственно, не встречаемых им прежде в свете или же изменившихся настолько, что сложно было определить, кто есть кто.
Шарлотта Коултер: -У меня такое ощущение, что мы прибыли на конную ярмарку, где сегодня нам представят лучшую лошадь в табуне, - чуть поморщив носик, шепнула леди Аргайл супругу, когда они входили в гостиную дома Хокландов. Барон чуть улыбнулся и склонив голову к своей молодой жене, наверное, в сотый раз за день попытался развеять ее предубеждения. -Дорогая, маркиз мой добрый друг и пусть мне не понятна причина по которой Вы его так невзлюбили, но я просто не смел отвергнуть его рекомендации относительно этого дома. Разве он виноват, что первый же прием, на котором мы оказались в этом доме, устроен в честь юной родственницы леди Хокланд? Шарлотта едва слышно вздохнула и не решилась вновь попытаться просветить мужа относительно настоящей причины, по которой маркиз пригласил их сегодня в этот дом. Да и не благодарное это дело доказывать своему мужу, что его пожилой друг обычный сластолюбец, желающий узнать мнение других относительно своей предполагаемой невесты. Да, да, невесты – в этом леди Шарлотта не сомневалась ни секунды как только дочитала до конца пространную записку, которая прилагалась к приглашению от Хокландов. Маркиз Эндерлейн вызывал у нее стойкую антипатию с первой минуты их знакомства, но вот супруг искренне считал того человеком почтенным и рассудительным, а потому робкие попытки супруги развеять убеждения барона относительно истинных намерений Арчибальда Райли в отношении девушки наткнулись на стену непонимания. Что ж, Шарлотта не желала ссориться с мужем из-за такого человека, как маркиз, а потому все же прибыла на этот прием, готовясь искренне посочувствовать юному созданию
Филип Герберт: Несмотря на то, что и здесь, и там мелькали знакомые лица, Герберт по-прежнему чувствовал себя неуверенно. Когда тебе все известно, можно с долей ленивой отрешенности наблюдать за окружающими и не ожидать ничего из ряда вон выходящего - по крайней мере, так привык считать сам Филип. Он еще раз оглянулся на миледи Хокланд, но та, как он и думал, оживленно переговаривалась с кем-то из гостей. Оставалось либо уйти куда-то в сторону, либо найти того, кто протянет ему руку помощи и проведет по кругам великосветских условностей. К сожалению, таковых полковник не замечал. В общем-то, он, по привычной своей рассеянности, когда не надо было исполнять точный приказ, предавался своим размышлениям, не всегда имевшим связь с реальностью, отчего приобретал вид загадочный или, как его называл старый граф Пемброк, отсутствующий.Отец, до сих пор горевавший по второй супруге, скончавшейся несколько лет назад, в свет выезжал нечасто, поэтому подначивать Филипа и взывать к его инициативе было некому. Спасение пришло совсем скоро. Оно сидело на стуле в стороне от прочих гостей, в платье модного покроя, хоть и более скромного, чем у виновницы торжества, выразить свое восхищение которой полковник еще не успел. Девушка не была окружена старшими родственницами и не была охвачена трепетом дебютантки, недавно выведенной в свет, и Филип сделал вывод, что, вероятно, она не принадлежит к числу гостей. Он силился вспомнить, кем была эта молодая особа, но память, как нарочно, его подводила. - Простите, юная леди, что нарушаю ваше уединение, но, кажется, мне никак не обойтись без вашей помощи, - Герберт стряхнул апатию и сейчас был само очарование.
Абигайль Тетчер: - Помощь, милорд? - девушка подняла на Герберта удивленные глаза, но тут же снова их опустила, приобретая вид скромный и робкий, как ей и было положено в таком обществе. На домашних приемах Тетчеров Абигайль обычно разрешалось бывать, но не привлекать к себе внимание. Впрочем, девушка давно приучилась вести себя настолько незаметно, что последние года два леди Хокланд, упоминая об очередном приеме, не считала необходимом ей об этом напоминать. Гости же и подавно мало обращали внимания на тихую девушку. Скромное платье того оттенка серого цвета, который близок к блеклой синеве, не позволял причислить Абигайль к дебютанткам в положенных им светлых нарядах, а возраст, слишком юный для вдовы, успешно отличал бедную родственницу Тетчеров от других почтенных дам. Облик девушки скорее вызывал мысли о гувернантке из приличных слоев общества, которой по милости разрешили присутствовать на великосветском мероприятии. Сегодня Абигайль тоже не ожидала внимания, но раз уж такое случилось, она не собиралась его длить дольше необходимого. Девушка поспешно встала, чтобы не вынуждать случайного собеседника наклоняться к сидящей даме, и тихо осведомилась: - Чем я могу помочь вам, милорд?
Джудит Хагсли: После исчезновения хозяйки между «женихом» и «невестой» повисло неловкое, почти напряженное молчание. Одного беглого взгляда на тучную коренастую фигуру Эндерлейна было достаточно, чтобы разбить все иллюзии леди Хагсли. Маркиз выглядел намного старше ее отца, хоть по уверениям матери, они и были ровесниками с сэром Джонатаном. И никакого убеленного сединами благородства девушка не усмотрела в Арчибальде Райли и в помине. Если бы милорд интересовался лицом невесты так, как он интересовался вырезом ее по бальному открытого платья, он мог бы заметить, с каким отчаянием Джудит провожала взглядом удаляющуюся леди Хогланд. – Последние новости, конечно же… С чего мне начать, миледи? Голос собеседника доносился из опасного далека, а невеста в этот момент как нельзя лучше представляла себе страдания французских аристократов накануне гильотинирования. Видеть гильотину, думать о ней, подниматься на эшафот и не иметь никакой возможности избежать собственной ужасной участи. Леди Хагсли оглянулась, ища спасения (или хотя бы сострадания) в лицах гостей. Увы. Если на них с маркизом и поглядывали, то делали это деликатно, не афишируя своих мыслей по поводу происходящего. Молчание затягивалось, и Джудит, с трудом совладав с голосом, бесцветно заметила: - Простите, милорд, но для меня последним покажутся любые столичные новости. Я не была в Лондоне последние пять лет. Опасаясь, что Эндердейн опять попытается завладеть ее рукой, девушка торопливо распахнула веер. И, выбрав воображаемую пылинку на сюртуке маркиза, уставилась на нее неподвижным взглядом.
маркиз Эндерлейн: – Вы абсолютно ничего не потеряли, ди.. миледи, – Арчибальд с трудом сдержался, от покровительственного «дитя мое». О да, она еще сущее дитя, такое свежее, прелестное и невинное. Разумеется маркиз не питал иллюзий. В делах этого сватовства он полагался более на толщину своего кошелька, чем на иные достоинства, наверняка сомнительные в глазах столь юной девушки. – Лондонские «новости» – сущая клоака, я счастлив, что вы милостью ваших предусмотрительных родителей, далеки от этого. Сам Эндердейн знал, что о нем поговаривают всякое. И это всякое ни в коем случае не должно достичь ушей будущей маркизы. Пока не сказано сакраментальное «да» и согласие не закреплено всеми формальностями помолвки… но отвести взгляд от этой чудной шейки и соблазнительных округлостей в декольте порой просто невозможно. Продолжая нести какую-то великосветскую чушь о столичных нравах, Райли мысленно прикидывал, насколько можно подвинуть приличия в деле этой женитьбы. В том, что он готов жениться, причем прямо сейчас не выходя из этой бальной залы, Арчибальд не сомневался. Не даром говорят – седина в бороду, бес в ребро. Но формальности есть формальности, лишние кривотолки в деле брака не желательны. Даже если он сделает предложение завтра… Мужчина сглотнул, сбившись посредине рассказа. Мысли его принимали откровенно похотливое направление, даже движение веера в руках леди Хагсли казалось преисполненным какого-то скрытого эротического смысла. – Сегодня ужасно душно, пробормотал маркиз, доставая платок и торопливо прикладывая его ко лбу. – Даже не верится, что на улице зима. Как вы добрались до Хокландов? Без приключений?
Джудит Хагсли: Если человек вам неприятен, любые физиологические подробности вместо сочувствия вызывают отвращение. При виде крупных бисеринок пота, выступивших на лбу Эндерлейна, Джудит почувствовала, что ее слегка замутило. Оба собеседника, болтая о пустяках, мысленно представляли себе перспективы грядущего брака. И леди Хагсли эти перспективы пугали все больше и больше. – Странно, мне вовсе не жарко… - пробормотала девушка, ничуть не слукавив. Ей казалось, что она зябнет. По крайней мере, желание накинуть на обнаженные плечи шаль становилось уже чисто физической необходимостью. – Но дорога была ужасной, вы не ошиблись. Возможно мне не стоило… так спешить… Джудит припомнила, как они с мисс Уолтер зябли на ветру, и мистер Хард укоризненно кивал головой в сторону игорных притонов, и мысль наведаться в один из них попытать счастья в этот момент не показалась юной леди такой уж безумной, как несколько часов назад. На этот раз не понадобилось даже коньяка для храбрости, отчаяние с лихвой его заменяло. – Простите… мне надо отлучиться. Я забыла наверху шаль, - прошептала несчастная «невеста», делая робкую попытку сбежать от разгоряченного кавалера.
Филип Герберт: - Видите ли, мисс, я давно не был в Лондоне, и уже успел подзабыть, кто есть кто... В этот момент раздался громогласный комментарий сэра Джорджа Говарда по поводу недавнего представления в "Друри Лейн". Этот джентльмен говорить тихо не умел в принципе, тем самым, вкупе с тягой к эксцентричным выходкам, запоминаясь с первого мгновения. - За исключением отдельных людей, - улыбнулся Герберт. - Простите, я забыл представиться. Полковник Филип Герберт. А с кем я имею честь говорить?
Шарлотта Коултер: -Маркиз, какая приятная встреча, - баронесса с самой очаровательной улыбкой на губах неожиданно возникла перед мистером Райли и его юной собеседницей. Чутье не подвело мисс Коултер: старик был втрое, а то и вчетверо моложе его дамы, а нелюбовь, испытываемая баронессой к этому человеку требовала от нее спасти невинное создание от общества этого человека, хотя на этот вечер. -Я как раз искала повод поблагодарить Вас, любезный маркиз, за рекомендации относительного этого приема. Как Вы знаете, мы с супругом совсем недавно вернулись в Лондон, а потому нам так приятно было в наш первый выход в свет провести в столь камерной и даже семейной обстановке, вновь почувствовать себя дома. Вы не представляете себе, как нам не хватало этого все эти годы при португальском дворе,- Шарлотта болтала без умолку, театрально вздыхая и перекладывая веер в ладонях, но, чувствуя, в какое негодование ее вмешательство вызвало у мистера Райли. Но, судя по лицу молодой леди, которая впервые за весь вечер облегчено вздохнула, вмешательство Шарлоты было не лишним, тем более что насолить несносному маркизу Эндерлейну доставляло миссис Коултер большое удовольствие. -О, а это очаровательное создание, по-видимому, и есть виновница сегодняшнего торжества, - прервав свой душещипательный монолог, леди Аргайл с деланным удивление обратилась к девушке. -Маркиз окажите мне честь и представьте меня Вашей новой знакомой.
Абигайль Тетчер: - Мисс Тетчер, милорд, - представилась Абигайль. Девушка находилась в некотором затруднении. Оказать полковнику ту помощь, которой он ожидал, она бы не смогла, не нарушая негласных инструкций графини Хокланд. Но и проявлять невежливость, отказывая джентльмену в такой малости, как помочь сориентироваться в обществе гостей, ей не хотелось. - Боюсь, я не смогу представить вас, но, думаю, никто не сочтет невежливым, если я назову вам несколько имен, - чуть улыбнулась Абигайль, исподтишка разглядывая собеседника. - Кто вас заинтересовал?
маркиз Эндерлейн: Столь скорое появление рядом кого-то из гостей мягко говоря не устраивало маркиза. Он рассчитывал на более продолжительный тет-а-тет с будущей невестой. Но светская учтивость диктовала свои правила. Поэтому Арчибальд, внутренне негодуя, любезно поклонился буквально свалившейся на его голову даме и замолчал, давая ей выговориться. Леди Аргайл к тому же была женой его хорошего приятеля. Женитьба на молоденьких дебютантках была в моде у почтенных господ не первой свежести. И Аргайлы – не исключение, а скорее правило, подтверждающее верность сделанного им, Эндерлейном, выбора. Миледи, насколько помнил маркиз, сейчас нет еще и двадцати пяти, а под венец она пошла в девятнадцать с мужчиной, на двадцать лет старше. Пожалуй.. Пожалуй появление очаровательной Шарлотты даже кстати. При случае ее можно будет привести в пример леди Джудит, если юное создание вдруг одолеют сомнения относительно преклонного возраста жениха. К тому же, пока леди Аргайл щебечет о всяких пустяках, леди Хагсли повременит с походом за шалью. А значит, можно продолжать свое любование точеными плечами и изящной шеей юной красавицы. Одного любования Эндерлейну уже было недостаточно, но он намерен был ускорить процесс сватовства, как только это будет возможно. Все эти размышления немного примирили Райли с появлением в их обществе Шарлотты, хотя поначалу он был откровенно зол на бесцеремонность дамы. – Да, вы не ошиблись милели. Тетчеры устроили прием именно в честь леди Хагсли, - кивнул он в ответ на предположение баронессы. И церемониально обратился к младшей из девушек: - Леди Джудит, позвольте вам представить леди Аргайл. Шарлотта - жена моего друга Джеймса Уильяма Коултера, барона Аргайла. Если… Если судьба распорядится, вы будете видится с миледи так же часто, как я общаюсь с сэром Джеймсом. Даже тут Арчибальд не удержался от прозрачного намека на свои намерения.
Джудит Хагсли: – Рада познакомиться с вами, леди Аргайл. В голосе Джудит против ее воли звучала признательность. Появление Шарлотты Коултер спасло ее от двусмысленной неловкости, что девушка испытывала в обществе маркиза. - Вы недавно вернулись в Лондон из Португалии, я верно поняла? - Уточнила леди Хагсли, лелея надежду подольше удержать рядом вновь обретенную знакомую. А потом, если повезет, к ним присоединится муж баронессы или еще кто-нибудь, и ей не придется вновь бледнеть, ощущая, как взгляд «жениха» придирчиво ощупывает ее плечи. – В таком случае вам, возможно, будет интересно послушать последние лондонские новости? Милорд Эндерлейн обещал ввести меня в курс дела, я приехала в столицу совсем недавно и это мой первый выход в свет.
Шарлотта Коултер: -О, это было бы прекрасно, мисс Джудит! Вы позволите мне Вас так называть, дорогая? Право слово, между нами такая маленькая разница в возрасте и чинное «леди Аргайл» звучит из Ваших уст как приговор, а потому зовите меня просто Шарлотта, - с очаровательной улыбкой ответила юной особе, которая всем своим видом явно выражала жаркую признательность миссис Коултер за вмешательство в малоприятный разговор. Не очень тонкий намек на будущее этого ребенка неприятно покоробил женщину и язвительная ухмылка чуть было не исказила губы баронессы, но она все же удержалась от публичного выражения своих чувств, хорошо помня недавний малоприятный разговор с супругом : Джеймс не понимал, почему супруга так не любила мистера Райли, которого он считал славным человеком, а маркиз явно ловил любую возможность напомнить леди Аргайл о необходимости из близкого знакомства и дружественных отношений. А потому лишняя шпилька из уст Шарлоты могла испортить еще один вечер с супругом. -Хочу заверить Вас дорогая, что лучше маркиза никто не осведомлен о последних событиях в столице. Даже миссис Блэкуэлл, у которой я была на днях, врядли смогла рассказать мне все. А потому нам обеим будет полезно послушать Вас, дорогой маркиз, -елейным голосом обратилась Шарлотта к старику. Возможно, светский разговор несколько отвлечет его от особы мисс Хагсли, а потом дамы смогут найти предлог удалиться.
маркиз Эндерлейн: «Женщины! Кроме как в койке, никакого проку от них»,- желчно размышлял тем временем Райли, давно утвердившийся в своем брезгливо-потребительском отношении к слабому полу. Светские львы, особенно из престарелых, облезлых и грузных, тех, что уже не могут толком угнаться за более молодой и резвой «дичью», сплетничали в курительных и за карточными столами не меньше, а то и больше дам. Так что сэру Арчибальду, тут Шарлотта Коултер нисколько не ошибалась, было что поведать о последних событиях в свете и там, где предпочитают обходиться без света. Но сарказм в голосе молодой женушки старого приятеля трудно было не расслышать, а маркиз Эндерлейн весьма болезненно относился к насмешкам в свой адрес. Тем более нынче, в присутствии девушки, на которую он надеялся произвести самое выгодное из возможных впечатлений. – Уверен, я не разочарую вас, милые дамы, - выдавил Арчибальд, понимая, что леди Аргайл не оставляет ему выбора. – Вот не далее, как вчера… И, стиснув поредевшие зубы, престарелый соискатель руки и сердца мисс Джудит пустился в пространные словоизлияния, затрагивающие последние столичные новости.
Джудит Хагсли: – Конечно, миле… Шарлотта. Эти светские условности так непривычны, - Джудит улыбнулась даме, не намного, если разобраться, ее старшей, с некоторым оттенком вины. – Мне постоянно кажется, что я или уже делаю, или вот-вот сделаю что-то не так. У меня и в мыслях не было… никакого приговора. «Леди Аргайл остается. Боже, какое счастье!» Мысли маркиза были леди Хагсли неведомы, но сама она в присутствии баронессы заметно приободрилась. В поведении Эндерлейна что-то неуловимо изменилось. По мнению девушки, в лучшую, более спокойную для нее сторону. Джудит была еще слишком неопытна, чтобы здраво осмыслить намерения милорда, предпочитая действовать интуитивно. И интуиция подсказывала юной даме, что разговор на время переместился в сугубо светскую, безопасную плоскость. Пока Райли разливался соловьем, у Джудит появилось время как следует рассмотреть леди Аргайл. До их провинциального Брентвуда столичная мода доходила с большим опозданием, и потрясающее в своей безукоризненности платье Шарлотты и подобранные в тон украшения не оставили девицу Хагсли равнодушной. «Ах, когда-нибудь и я тоже стану такой же истинной леди», - подумала Джудит без зависти, но с надеждой. Успела она и отыскать взглядом подругу. Абигайль разговаривала с каким-то военным. Совершенно леди Хагсли незнакомым, но Джудит пока не могла похвастаться знакомствами в свете, так что сей факт ее не удивил. Мужчина был лет тридцати на вид, высок, строен и представителен, как и подобает офицеру, и девушка, тут же мысленно сравнив его с Эндерлейном, приуныла, рассеянно покачивая веером и опасно не прислушиваясь к речам маркиза.
полная версия страницы