Форум » История » Светские обязанности молодой вдовы, или Нежданная гостья (эпизод завершен) » Ответить
Светские обязанности молодой вдовы, или Нежданная гостья (эпизод завершен)
Элеонора Уэзерби : 17 января 1815 года. Ближе к вечеру. Особняк графини Уэзерби. Участники: Луиза Маркхэм, Элеонора Уэзерби, Ричард Уингем.
Луиза Маркхэм: Луиза облегченно вздохнула, когда они наконец-то доехали до особняка графини Уэзерби - дальней родственницы Луизы. Дорога была не близкая, да и погода оставляла желать лучшего: в это время года главной проблемой путников становилась слякоть, грозившая долгими остановками. Девушка сильно устала в дороге, но всё же немного оживилась, увидев роскошный особняк, некогда принадлежавший покойному графу Уэзерби. Кроме того, молодой леди нетерпелось увидеть свою "тётушку", с которой она доселе не имела чести быть знакома - всё, что она о ней знала - это то, что та была родом из Франции, и что живёт она одна. - Лишь бы она не стала носиться со мной, как курица с яйцом, - с улыбкой произнесла Луиза, направляясь к входу в особняк, и попутно оглядывая окрестности. Её немного беспокоил тот факт, что у графини нет детей, следовательно молодая родственница могла стать объектом приложения воспитательных изощрений пожилой матроны. Подобная перспектива отнюдь не радовала Луизу, которая тяжело переносила любое навязывание чужой воли по отношению к себе. - Жребий брошен, отступать некуда - с этими словами она остановилась у входа в особняк, продолжая изучать взглядом окружающую красоту.
Элеонора Уэзерби : После утомительного утреннего путешествия в Лондон - утомительного еще и потому, что ночью графиня катастрофически не выспалась - день тянулся мутно и тягостно. Отменив все светские визиты, запланированные на сегодняшний день, Элеонора долго колебалась, глядя на девственно-чистый лист бумаги. Ее связь с Уингемом, длившаяся вот уже почти полгода, была неизменно полезной с точки зрения неофициальной деятельности французской псевдо-аристократки, но графиня солгала бы, если бы сказала, что к Ричарду ее привязывает только обязанность добывать сведения. Нет, о любви здесь речи не шло, но за то время, что длились их отношения, Элеонора постепенно начала испытывать к Уингему чувства, схожие с дружескими. Ричард нравился ей и как человек, и как мужчина, и графине не хотелось обманывать его больше, чем было необходимо. То небольшое приключение в гостинице прошлой ночью... Разумом женщина понимала, что оно не должно иметь никакого значения. Совершенно никакого, если считать его "маленьким приключением". Но разум отступал, и Элеонора вновь замирала с пером, не в силах написать ни строчки. Измученная борьбой с собственными, столь непривычными ей сомнениями, женщина отбросила перо и откинулась на спинку кресла, устало прикрыв глаза. Выдуманная мигрень, под предлогом которой салон Уэзерби вот уже третий день был закрыт для гостей, мягко постучала в виски, грозясь предлог обратить в реальность. На миг Элеонора даже обрадовалась боли, найдя в ней повод вновь отложить встречу с Ричардом. Но боль, непривычная к тому, что ее встречают с такой радостью, испуганно отступила, спряталась до поры до времени. Словно мстя себе за испытанное малодушие, женщина нервно схватила перо, и по бумаге побежали торопливые строчки. Поставив в конце подпись и дав чернилам высохнуть, Элеонора перечитала короткую записку, адресованную Уингему. Нервы ли тому виной, или недавние сомнения, но приглашение присоединиться сегодня к графине за ужином, неожиданно вышло куда более страстным, чем Элеонора обычно позволяла себе писать. Быстро, словно боясь передумать, женщина запечатала письмо и, позвонив лакею, тут же приказала его немедленно отправить по известному адресу. ... К вечеру сомнения женщины если не совсем пропали, то улеглись. Отринув бесполезные и опасные чувства, Элеонора положилась на волю разума, который с привычным цинизмом нашептывал ей, что два невольных осведомителя куда как лучше, чем один. И что было бы откровенной глупостью с ее стороны - глупостью, которую вряд ли положительно оценили бы во Франции - расставаться с одним кавалером только лишь потому, что другой каким-то образом сумел задеть ее сердце. Поддерживая себя подобными соображениями, к ужину графиня спустилась во всеоружии. Платье, которое вряд ли рискнула бы примерить женщина, обладающая не столь совершенной фигурой, скорее подчеркивало, чем скрывало соблазнительные женские формы. Прическа, обманчиво небрежная, как нельзя лучше соответствовала предстоящему фривольному времяпрепровождению. Элеонора как раз собиралась пропустить в ожидании Дансбери рюмочку шерри, когда дворецкий доложил о приезде леди Маркхэм. - Маркхэм?.. - удивляясь нежданному визиту, графиня собиралась уже отослать дворецкого передать, что она не принимает, как в сознании смутно замаячило давно и прочно позабытое письмо, полученное Элеонорой около месяца назад. - Да, миледи. Слуга молодой леди утверждает, что леди Маркхэм ваша родственница и прибыла к вам погостить. - Погостить? Сейчас?! - в тоне графини сквозило недоумение. С трудом припомнив, что в том письме действительно шла речь о том, чтобы представить дальнюю родственницу во время светского сезона, Элеонора однако оставалась в недоумении, почему девушка прибыла сейчас, в январе, а не в апреле, как договаривались. - Надеюсь, леди Маркхэм сможет мне объяснить, что ей понадобилось в Лондоне в это время года. - Смею заметить, миледи, что, судя по обилию сундуков, именно погостить, - осторожно заметил дворецкий. - Ну что ж, проси, - вздохнула Элеонора, гася вспышку раздражения. - И передай, пожалуйста, чтобы позаботились о комнате для нашей гостьи.
Луиза Маркхэм: Получив приглашение войти, Луиза Маркхэм проследовала за дворецким, который учтиво доложил о том, что хозяйка особняка ждёт её. Несколько неуверенной поступью, что было для неё несвойственно, девушка проследовала в гостинную, где судя по всему и ожидала её появления графиня Уэзерби. Несмотря на то, что Луиза жила в красивом особняке - благо финансовое положение позволяло и даже обязывало - она не переставала восхищаться красотой и роскошеством жилища, в котором ей предстояло обосноваться на неопределенное количество времени. "Эта дама определенно не лишена вкуса и чувства прекрасного," - подытожила она свои наблюдения. - Боюсь только, что этот дом станет для меня золотой клеткой, - почти неслышно произнесла Луиза, и её сияющий взгляд вдруг принял оттенок грусти. Она понимала, почему родители так спешно отправили её к родственнице, хотя официальной версией было конечно же поддержание родственных связей и знакомство с высшим обществом Лондона. "И чем им так не угодил Уильям?" - сокрушалась молодая леди Маркхэм. Уильям Сэвидж - молодой офицер британского флота - не смог понравиться родителям Луизы настолько, насколько нравился ей самой. Они посчитали, что не очень богатый, хоть и достаточно образованный и привлекательный молодой человек - не пара для их любимой дочери. И как следствие, юное, ещё не окрепшее чувство было превращено в пыль родительскими заботами. Уильяму тактично и предельно вежливо было дано понять, что ему не рады в доме Маркхэмов, а Луизу поспешили отправить к вдовствующей родственнице, в надежде на то, что среди состоятельных кавалеров Лондона молодая леди позабудет о своём мимолётном увлечении. От размышлений Луизу прервал голос дворецкого, который громогласно (по крайней мере, как ей показалось) объявил своей хозяйке о прибытии гостьи. Взглянув на графиню Уэзерби, Луиза на мгновение потеряла дар речи - перед ней стояла не пожилая матрона, а молодая особа приятной наружности. Девушка не смогла скрыть своего удивления: - Графиня Уэзерби? Но тут же опомнилась, осознав свою промашку - её поведение можно было бы счесть за бестактность. Чтобы хоть как-то исправить положение, Луиза приняла смиренный вид и обратилась к родственнице уже более спокойным тоном: - Рада знакомству с Вами, графиня. Полагаю, мои родители сообщили Вам о моем приезде?
Элеонора Уэзерби : - Рада вас видеть, - светская вежливость прозвучала в устах графини, как и положено светской вежливости: нейтрально и равнодушно. Во всяком случае, явной радости в голосе встречающей гостью хозяйки не слышалось. - Ваши родители, леди Маркхэм, писали мне о вашем визите, но речь шла, если не ошибаюсь, о весне? Начало светского сезона и так далее... Все же навыки общения в светских салонах не пропали даром. Не смотря на кипевшее внутри раздражение, Элеонора держалась ровно, и только тон ее, несколько более холодный чем обычно, выдавал недовольство графини. - Присаживайтесь, дорогая моя. И поведайте мне, что же случилось такого, что вы обрекли себя на пытку зимней дорогой. Думаю, будет логично, если ваши родители с вами прислали мне письмо, где и объясняют, почему они вдруг отправили вас в Лондон. :)
Луиза Маркхэм: Луиза покорно подчинилась приглашению родственницы. Графиня Уэзерби производила неоднозначное впечатление: с одной стороны, она несомненно была обладательницей не только красивой внешности, но и утонченных манер, но, с другой стороны, Луиза не могла не заметить холодок, сквозивший в голосе хозяйки особняка. Кроме того, её молодость и красота невольно наводили на мысль о том, что возможно эта леди - меркантильная охотница за состоятельными мужчинами. Впрочем, Луиза поспешно отогнала от себя эту оскорбительную версию, решив не делать поспешных выводов - тем более во взгляде молодой вдовы она не заметила ни капли хитрости или лукавства. Вполне ожидаемый вопрос о причине преждевременного приезда тем не менее застал девушку врасплох. На щеках вспыхнул румянец, несмотря на то, что Луиза тщетно пыталась скрыть свое смущение. - Полагаю, что в этом письме родители изложили все интересующие вас подробности... - ответила она и протянула графине конверт, в котором было письмо от её родителей.
Элеонора Уэзерби : Письмо, изобилующее извинениями и объяснениями, не улучшило настроения графини, но заставило отнестись к нежданной гостье с несколько большей симпатией. - Вот как? Офицер? - подняв взгляд от исписанного листа бумаги на лицо Луизы, Элеонора позволила себя понимающую улыбку. С недавних пор симпатия к офицерам встречала у графини большую благосклонность, чем это было бы прилично женщине, призванной опекать девушку на выданье. - И что же, он молод, хорош собой? Впрочем, что я спрашиваю... разумеется, и то и другое. И вы любите его, дорогая моя?
Луиза Маркхэм: Луиза снова смутилась, но понимающий взгляд графини придал ей смелости. Она улыбнулась и ответила: - Я не предполагала, что родители изложат в письме всё столь подробно... Вы правы, мистер Сэвидж - офицер британского флота... Девушка слегка поджала губы, как будто вспомнив о чём-то неприятном. Мгновение она невидящим взглядом смотрела куда-то в сторону, погрузившись в тяжёлые думы. Но быстро опомнилась, поняв, что графиня Уэзерби ждёт от неё ответа. - Я не испытывала склонности столь сильной, какую усмотрели мои родители по отношению к мистеру Сэвиджу, - смущение и неуверенность в голосе Луизы вдруг куда-то исчезли, словно их никогда и не было. - Но не могу отрицать, что не встречала ранее молодых людей столь же приятных в общении и столь же образованных, как он. Девушка не лукавила: она всё время твердила себе, что это ничто иное, как крепкая дружба и не более того. Возможно, она обманывала саму себя, но не имела намерений обманывать свою родственницу.
Элеонора Уэзерби : - Но ваши родители, как я понимаю, надеются, что в Лондоне вы встретите достаточно молодых людей, не только таких приятных и образованных, но и... - Элеонора запнулась, пытаясь найти определение, которое бы не показалось гостье слишком меркантильным, - но и способных обеспечить дочери лорда Маркхэма ту жизнь, к которой она привыкла. Элеонора промолчала о том, что недовольство родителей Луизы, скорее всего, вызвал еще тот факт, что мистер Сэвидж при всех своих достоинствах является всего лишь "мистером", а не "лордом". Возможно, сама Луиза об этом и не задумывалась - девушки вообще редко об этом задумываются, когда их взоры привлечены блеском эполет. Графиня Уэзерби же слишком долго вращалась в лондонском свете, чтобы подобный нюанс мог ускользнуть от ее внимания. - Что ж, с желаниями ваших родителей все ясно, - подытожила женщина, откладывая прочитанное письмо. - Однако, о ваших собственных, Луиза... вы же позволите так себя называть? - Элеонора с улыбкой разглядывала сидящую перед ней девушку. - Так вот, о ваших желаниях я пока ничего не знаю. Чего вы хотите? Найти мужа, который устроил бы не только вас, но и ваших родителей, или вкусить все прелести сезона, чтобы потом упорхнуть обратно домой в объятья вашего милого офицера?
Луиза Маркхэм: Луиза уже начинала привыкать к некоторой прямолинейности своей родственницы, поэтому, отвечая на вопросы графини, старалась сохранять вид полной безмятежности. Но несмотря на все старания, человек, разбирающийся в тонкостях человеческой души, легко мог заметить, что обсуждаемая тема отзывается глухой болью в сердце молодой девушки. И всё же, голос её звучал ровно и уверенно. - Мне бы очень хотелось возразить Вам по поводу намерений моих родителей, но боюсь, что при всём желании не смогу отыскать весомых аргументов, опровергающих вашу версию... Полагаю, Вы правы... Луиза попыталась улыбнуться, но улыбка получилась немного грустной. - Конечно, графиня, Вы можете звать меня Луизой, если Вам угодно... Вторая часть вопроса в очередной раз заставила девушку удивиться: для вдовы, Элеонора Уэзерби была слишком уж ... весёлой? легкомысленной? Луиза не могла подобрать подходящего определения, характеризующего графиню. - Мои желания? В последнее время мои желания мало кого волнуют, - девушка усмехнулась, позабыв о хороших манерах. - Думаю, не стоит строить планы... Я привыкла уповать на судьбу.
Ричард Уингем: Письмо графини Уэзбери опередило утренние намерения Уингема написать ей самому и предложить опробовать какие-нибудь еще не одобренные до конца медицинской наукой, но от этого не мене приятные способы излечения от мигрени. Под «утром» в данном случае понималось послеполуденное время, потому что Дансбери вернулся домой с рассветом и тут же завалился спать после карточной игры в одном из салонов, название которого заставило бы многих почтенных дам Лондона брезгливо поморщиться. После «Гамлета» он отвез свою «тетушку» в дом, с хозяевами коего Ричард не состоял ни в малейшем родстве. И поскольку для холостяка и ловеласа было еще слишком рано, а для приличной девушки – уже слишком поздно, поехал кутить в одиночестве, по дороге обрастая привычной компанией приятелей, таких же светских денди и прожигателей жизни. В результате наутро он наверняка помнил лишь, что поспорил с Николя по поводу актерских талантов Абигайль Тэтчер, Анжела Калиостро чудо как хороша, а ее брат – скользкий тип себе на уме, и об этом стоит предупредить Элеонору до того, как она впустит ушлого итальянца к себе в салон. Остальной остаток ночи в памяти графа был покрыт туманной пеленой терзающего его похмелья. С которым Ричард боролся с переменным успехом как раз до наступления вечера. Темнело в январе рано. Особенно в снегопад. Сегодня зима порадовала лондонцев мокрым снегом вперемешку с дождем, и Уингем, под мерное покачивание экипажа, рассеянно улыбался, размышляя о том, что как раз в такую погоду с холодом, хандрой и меланхолией положено бороться рюмочкой хорошего бренди и жаркими объятиями. Однако фантазиям графа, отлученного от общества прекрасной возлюбленной на целых три дня (проклятая женская мигрень, она была так некстати!), не суждено было этим вечером обернуться приятной реальностью. – У госпожи графини гостья, - в полголоса проинформировал Дансбери лакей, принимая у хорошо знакомого ему вечернего визитера плащ и шляпу. – Родственница приехали. – Родственница? – рассеянно повторил Ричард, мысленно поразившись женскому коварству. Воображение услужливо рисовало каких-то чопорных тетушек, вроде вчерашней личины Абигайль, напудренных и напомаженных, как розовый кремовый торт. И обязательно с райской птицей, венчающей прическу. Неужели Элеонора уготовила ему пытку развлечения провинциалки. За что? – Доложи обо мне, дружок, - велел Уингем слуге, и прошествовал следом за ним, от любопытства чуть вытягивая шею. Извечная армейская привычка получше рассмотреть диспозицию боя прежде, чем броситься в атаку, либо спасаться паническим бегством, теряя штандарты.
Элеонора Уэзерби : В ответ на слова гостьи Элеоноре осталось только вздохнуть. Она надеялась на больший энтузиазм со стороны Луизы, но что поделать, коли девушка предстоящий ей выход в свет рассматривает скорее как тягостную обязанность, чем как возможность получить удовольствие. Право, жаль - такая хорошенькая и такая печальная. Мимолетное сочувствие, зародившееся было в сердце графини при упоминании молодого офицера, улетучилось, стоило только Элеоноре представить бесконечную череду светских увеселений в компании с леди с Маркхэм. Остается только надеяться, что смиренно-пессимистический настрой гостьи не выдержит столкновения с лондонской реальностью, иначе ближайшие месяцы грозили превратиться в совместную пытку и для самой графини и для ее подопечной. - Кстати, о желаниях. Возможно, вы захотите переодеться и немного отдохнуть перед ужином? - Элеонора продолжала сдержанно улыбаться. - Не удивлюсь, если дорога вас утомила. Участие графини было не до конца искренним. Не меньше, чем возможная усталость Луизы, Элеонору волновал скорый визит Уингема. Вряд ли Ричард сочтет тихий ужин в семейном кругу и светские разговоры равноценной заменой ожидаемому приятному времяпрепровождению. - Уверена, ваша комната уже готова, - графиня поднялась, надеясь выпроводить Луизу из гостиной прежде, чем появится Ричард, но ее надеждам не суждено было сбыться. - Граф Дансбери, - голос лакея не намного опередил самого графа, и Элеонора поспешила навстречу гостю. - Счастлива видеть вас, милорд, - вежливая фраза, быть может, чуть более теплая, чем принято. Рука протянута для поцелуя. Пользуясь тем, что Луиза не могла сейчас видеть ее лица, женщина улыбнулась любовнику и чуть пожала плечами, словно извиняясь за то, что встречает его в вынужденной компании.
Луиза Маркхэм: Усталость с дороги и не особенно приятная тема беседы угнетали Луизу, но она старалась не показывать этого и делала вид, что всё в порядке. Мысленно же она молила Бога, чтобы этот разговор поскорее закончился и, похоже, её просьба была услышана. К счастью, графиня оказалась довольно участливой женщиной и предложила Луизе отдохнуть и переодеться. - Благодарю Вас, графиня. Я действительно немного устала, к тому же мне бы не хотелось причинять Вам неудобства и отвлекать от привычных дел... Но только девушка собралась покинуть гостинную, как слуга объявил о прибытии ещё одного гостя. "Дом графини Уэзерби сегодня пользуется особым спросом" - по лицу Луизы промелькнула почти незаметная усмешка. Правда на горизонте вырисовывалась отнюдь не самая приятная перспектива остаться в этой комнате ещё на какое-то время, поскольку графиня наверняка захочет представить свою родственницу гостю. Следовательно, придётся вести светские беседы, изображая из себя любезную и благовоспитанную особу, когда больше всего на свете хочется немного покоя и уединения...
Ричард Уингем: - А я вас, миледи. Уингем задержал изящную ладонь графини в своих руках всего на пару секунд дольше, чем предписывали приличия, мельком глянув через плечо Элеоноры на сидящую в кресле в гостиной молодую даму. – Если я не кстати, и вы заняты делами… Хотя, по правде говоря на улице такая свистопляска, что выпроводить меня вон было бы скорее жестоко, чем неучтиво. Уверен, ваша очаровательная гостья тоже это заметила. Дворецкий сказал, что она приехала не так давно. Не так ли, мисс? Это была маленькая мужская месть со стороны Ричарда. Лишенный тет-а-тета с любовницей, он предпочитал действовать по принципу «так хоть позабавимся». Под забавой в данном случае предполагалась демонстрация повышенного интереса к родственнице графини. Тем более, что на розовый кремовый торт девушка, к счастью, походила мало.
Элеонора Уэзерби : - Да, моя гостья только что с дороги, а дороги сейчас так утомительны, - заметила графиня с очаровательной улыбкой. Откровенного намека в ее фразе не смог бы заметить разве что полный глупец, или человек, совершенно чуждый светского воспитания. А таковых в ее гостиной на данный момент не было. - Но прежде, чем вы нас покинете... ненадолго, конечно... я хотела бы представить вам графа Дансбери, - повернулась Элеонора к Луизе. - Думаю, граф любезно согласится составить нам компанию за ужином. - Милорд, моя родственница - леди Маркхэм, - графиня отступила в сторону, давая гостям возможность поприветствовать друг друга.
Ричард Уингем: – Рад знакомству, леди Маркхэм, - Уингем не мог не оценить более чем прозрачного намека хозяйки на усталость гостьи. Ясно было, что графиня далеко не в восторге от присутствия родственницы сейчас в этой гостиной, и предпочла бы провести вечер иначе. «Бедная Элли, я был к тебе несправедлив. Ты такая же жертва обстоятельств» - Надеюсь, впечатления от дороги в Лондон… в такую погоду путешествия сродни подвигам… не помешают вам полюбить столицу. Даже зимой в Лондоне есть, на что взглянуть и где развеять скуку. «Родственница, значит… Не француженка, определенно. Выходит, родство со стороны мужа», - размышлял Ричард, разглядывая Луизу.
Октав де Водемон: Пока в гостиной графини Уэзерби велась беседа, у дверей особняка Элеоноры остановилась чёрная карета, запряжённая четвёркой вороных коней. Лакеи распахнули дверцы, и вскоре у дверей дома стоял молодой брюнет, связанный общим делом с хозяйкой дома. Октав де Водемон, готовившийся со дня на день отметить свой двадцать девятый день рождения, был человеком с интересной судьбой. Вначале-скромная жизнь в Англии, затем-служба в наполеоновской арми и повышение до адъютанта самого императора. После падения могущественного покровителя Октав вступил в одну из шпионских организаций, имевшую своей целью восстановление могущества Наполеона. Последним заданием Водемона была слежка за графиней Уэзерби. Эта очаровательная француженка должна была собирать информацию о планах англичан касаемо участи бывшего императора. Не доверяя Элеоноре, Октав незаметно следил за ней и не уставал удивляться шпионским талантам молодой женщины. Сейчас к графине Уэзерби Водемона привело желание побеседовать и между прочим задать несколько вопросов исключительно по делу. То, что прелестница была сейчас не одна, только раззадоривала француза. "Поглядим, что скажут гости милейшей Элеоноры, когда узрят меня в гостиной,"-думал шпион, входя в комнату, где находились сама графиня, незнакомая юная леди и джентельмен, судя по всему часто бывавший в этом доме.
Элеонора Уэзерби : Неизвестно, что подумали гости, но Элеонора явна была близка к тому, чтобы потерять дар речи, заметив в дверях гостиной шевалье де Водемона. Вечер, запланированный как любовный тет-а-тет, на глазах превращался в небольшую светскую вечеринку. - Шевалье? Я не ждала вас сегодня... - графиня растерянно шагнула навстречу очередному нежданному гостю. Она могла понять, что Октаву, возможно, не терпится узнать о результатах ее поездки в Дувр, но не представляла, о чем он думал, решившись явиться к ней вот так, запросто. Обычно этой привилегией по известным причинам пользовался только Ричард, и Элеонора не представляла, что Дансбери может подумать в результате выходки француза.
Октав де Водемон: Реакция Элеоноры удивила Октава. Ему нравилось провоцировать людей на неожиданные эмоции и наблюдать, как другие находят выход из неожиданных ситуаций. Однако в даном случае "жертва" нашла нужную линию поведения довольно быстро, лишив де Водемона удовольствия созерцать её растерянность. -Графиня,-с излишней любезностью произнёс шпион,-однако Вы славно проводите время, когда Вам надлежало бы заниматься совсем иными делами. Я прибыл для того, чтобы побеседовать с Вами о том, что должно быть известно только нам двоим. Француз говорил, постепенно понижая голос, и последние слова его собеседница должна была скорее угадать, чем услышать.
Ричард Уингем: Прелестно. Просто прелестно. Самое время было вообразить, что Элеонора по какой-то неведомой графу причине вознамерилась сыграть с ним дурную шутку. Ричард припомнил проникновенный тон полученного днем приглашения. Это было назначение любовного свидания, а не просьба поучаствовать в светской вечеринке. Так какого дьявола? Новый гость о чем-то тихо заговорил с хозяйкой, и Дансбери почувствовал приступ нарастающего раздражения, которое еще не являлось настоящей ревностью, но со временем грозило ей обернуться. К сожалению, бросить мисс Луизу на полуслове для того лишь, чтобы выяснить, о чем графиня беседует с «шевалье», было неучтиво. Однако по обрывкам слов Уингему показалось, что новый посетитель салона являлся соотечественником Элеоноры. «Неужели еще один родственник?» - Саркастически прикинул Ричард, и взгляд его, адресованный любовнице, красноречиво требовал «Ну познакомь же меня и с этим своим «другом», черт возьми!»
Элеонора Уэзерби : Глаза женщины, обращенные на гостя, полыхнули нешуточным гневом. Губы сжались, смяв приветливую улыбку. Какая наглость. Мало того, что шевалье явился без доклада и приглашения, поставив тем Элеонору в неловкую ситуацию, так он еще и смеет рассуждать о том, чем ей следует и чем не следует заниматься. - Вы выбрали неудачное время для визита, - коротко ответила она. И только после небольшой паузы, дающей Октаву возможность оценить насколько действительно это время неудачно, добавила более любезным тоном: - Ко мне неожиданно приехала дальная родственница. Зимние дороги нелегки, и леди Маркхэм очевидно устала. Боюсь, я не смогу уделить гостям того внимания, которого они несомненно заслуживают. Двусмысленность последней фразы чуть улучшило настроение графини, и к Ричарду и Луизе она повернулась уже с улыбкой. - Леди, граф, позвольте представить вам моего соотечественника, шевалье де Водемона.
полная версия страницы