Форум » История » Светские обязанности молодой вдовы, или Нежданная гостья (эпизод завершен) » Ответить
Светские обязанности молодой вдовы, или Нежданная гостья (эпизод завершен)
Элеонора Уэзерби : 17 января 1815 года. Ближе к вечеру. Особняк графини Уэзерби. Участники: Луиза Маркхэм, Элеонора Уэзерби, Ричард Уингем.
Элеонора Уэзерби : - Надеюсь, теперь вы понимаете всю неуместность своего визита? - возможно, в другое время, графиня не ограничилась бы только этой, не лишенной яда, репликой, но беспокойство за гостей - тем более искреннее, что вызвано оно было не обычной доброжелательностью, а страхом разоблачений или скандала - заставило ее быть краткой. - Как вы понимаете, больше мне пока сообщить вам нечего. И это "пока" будет длиться тем продолжительнее, чем дольше вы собираетесь препятствовать моему с Дансбери уединению, - холодно заключила Элеонора, сознательно выражаясь предельно откровенно. Злая насмешка, как известно, обретает свою жизнь для того, чтобы смутить, унизить или разозлить собеседника. Но, не достигая результата, теряет для острослова всю свою прелесть, оборачиваясь чуть ли не старческим брюзжанием. И графиня, поднаторевшая в ироничных светских пикировках, прекрасно чувствовала метаморфозу.
game_master: – Не будьте со мной так строги, графиня, - нарочито покаянно протянул французский резидент, опуская голову в поклоне, салютующем откровенности хозяйки салона. Но при этом по привычке не упуская возможности «подсластить» свои слова насмешкой. – По крайней мере сегодня я оказался не единственной персоной в этом доме, мешающей вашему уединению с милордом Дансбери. Что это за девица хлопала глазами у вас гостиной? Губы мужчины внезапно сжались в нитку, и он сухо добавил: - При всем уважении к родне покойника Уэзбери, у вас, мадам, нет времени на то, чтобы разыгрывать из себя заботливую няньку для провинциальной невесты. В то время, как император ждет от нас чрезвычайно важной информации, напрямую затрагивающей его дальнейшую судьбу. Избавьтесь от этой Маркхэм как можно скорее! Отошлите ее домой, выдайте замуж, продайте в дом терпимости в конце концов… На последней фразе голос Октава опустился до недоброго в своей циничности шепота. – Не забывайте, архивы тайных служб императора, конечно, были засекречены. Но рано или поздно прихвостни Бурбонов наткнутся и на наши имена. Так что не отвлекайтесь…на мелочи.
Ричард Уингем: – Ах, вот оно что… Не родовит… - пробормотал Уингем, наконец-то получив достаточно полное представление о таинственном избраннике собеседницы. Внезапное желание принять участие в судьбе жмущейся на кровати девицы было глупым, неуместным и ребяческим. А значит, имело право на жизнь. – Вам совершенно не стоит опасаться за достоинство вашего друга, мисс Луиза. Я и сам военный, поэтому «офицер» для меня лучшая, из возможных рекомендаций. Понюхов пороху, к собственной родовитости начинаешь относиться более пренебрежительно. Безродный артиллерист удачно пальнет картечью по атакующей кавалерии, и двадцать поколений благородных предков ничем тебе не помогут… Граф поднялся с кресла и вернулся к окну, за которым, неуклонно набирая силу, продолжала кружить метель. Хлопья снега липли на стекло, как предупреждение случайному путнику повременить с поездкой. Зима – скверное время для путешествий. Но разве погода может остановить влюбленных? – Почему бы вам не написать этому вашему Уильяму, мисс Маркхэм? – поинтересовался Ричард, с преувеличенным вниманием наблюдая за белой круговертью января. – Собственно, это никого ни к чему не обязывает. От надзора своих родителей вы теперь далеки, как никогда. А графиня – женщина понимающая.
Элеонора Уэзерби : - Не беспокойтесь, шевалье. Эта девушка верно не стоит ваших волнений, - упоминание об архивах тайных служб заставило графиню побледнеть, но тон ее остался все таким же ровным. И лучше не думать, чего ей это стоило. - Я думаю, мне не стоит вам напоминать, что мои успехи в большей мере зависят от репутации, которой пользуется в свете мое имя и мой дом. И малейшая тень на этой репутации погубит все вернее, чем присутствие в доме какой-то там наивной девицы. Тем более, я уверена, долго она здесь не задержится. В прелестной головке Элеоноры промелькнуло несколько способов избавиться от Луизы, и если они не были так грубы, как последний из предложенных де Водемоном, то цинизма в них тоже хватало. Даже если девушка окажется столь верной и упрямой, чтобы не прельстится соблазнами большого света, то всегда можно создать удобную для графини компрометирующую ситуацию, после которой леди Маркхэм останется только или срочно выйти замуж, или с позором вернуться домой. - Кстати, раз уж речь зашла о моей гостье... - невнятное подозрение, посетившее графиню после обморока Луизы, сейчас только усилилось, а момент для требования объяснений был нельзя как более подходящий. - Вероятно, с моей стороны будет очень наивно предполагать, что ее недомогание вызвано лишь естественными причинами. Ответить французу помешал шум за дверью, вновь отвлекший внимание графини. Горничная, не найдя хозяйку в гостиной, перекликалась на лестнице с лакеем, пытась выяснить, что делать с заклинившей дверью, и где можно найти графиню. Остановив нетерпеливым жестом объяснения Октава, Элеонора тронула ручку двери, собираясь покинуть комнату. - В любом случае, сейчас не время для разговора. Уверена, для вас не составит труда незаметно покинуть дом, а я все же займусь своими гостями.
Элеонора Уэзерби : Верная своему слову, графиня вышла в полутемный коридор, не интересуясь более, ни каким образом де Водемон собирается искать выход из дома, ни что он намерен говорить слугам, буде ему случится с ними столкнуться. Воистину, Октав сегодня превзошел себя, и женщина не собиралась больше тратить на него время, помогая беспрепятственно выбраться из ее особняка. Вновь заслышав голоса на лестнице, Элеонора, машинальным жестом оправила платье и направилась в сторону источника шума, на ходу окликая горничную. ... Спустя пять минут графиня в очередной раз с сожалением была вынуждена констатировать, что с исчезновением француза все проблемы сами собой не решились. Напротив, нарастали, как снежный ком, видимо решив отдать дань царившей за окнами вьюге. Но, боже мой, какая наглость! Возможно, Элеонора и могла заподозрить Водемона в том, что он как-то усыпил ее гостью, но закрыть в спальне со спящей девушкой Уингема... Это уже не наглость, это опасная и глупая беспечность, больше похожая на откровенно злую шутку, чем на способ урвать несколько минут для спокойного разговора. Если прощаясь с Октавом, графиня была готова дать выход досаде и раздражению, то нынешняя ситуация привела ее в столь редкое для нее состоянии откровенной ярости. Что незамедлило сказаться на слугах. Резко оборвав начавшуюся уже почти истерику горничной, Элеонора велела немедленно открыть дверь спальни Луизы. Что, слуг отпустили? Графиню это волновало мало. Пусть ломают замок, или дверь, или даже стену, раз уж до сих пор ни у кого не хватило ума сходить за слесарем, или, что гораздо ближе - за топором.
Луиза Маркхэм: Луиза, опустив голову, задумалась. Слова лорда Дансбери придали ее мыслям новый оборот. Может так оказаться, что мужчина не ошибается в своих предположениях, и из графини выйдет надзирательница, куда более равнодушная к делам юной заключенной, чем ее собственная озабоченная приличиями и «породой» будущего супруга дочери матушка. А Уильям… Об ее исчезновении он может подумать все, что угодно. И простой росчерк пера избавит их обоих от взаимных упреков и подозрений. – Возможно, вы правы, милорд… Возможно, хотя мои родители вряд ли поблагодарили бы вас за подобный совет, - девушка осторожно улыбнулась и поудобнее устроилась на постели. Поза ее постепенно становилась все менее скованной, манера Ричарда Уингема больше смотреть в окно, чем на мисс Маркхэм, в конечном итоге себя оправдала. – Как вы полагаете, если Уильям… Договорить Луиза не успела, коридор за дверью, как по мановению волшебной палочки неведомой им обоим феи, наполнился топотом, суетой и голосами. – Ой, это…
Ричард Уингем: - Это отважный сэр Ланселот явился, наконец, освободить свою Гвиневеру, - ухмыльнулся Ричард, облокотившись на подоконник. – Лучше поздно, чем никогда, провести ночь в кресле никогда не было идеалом моих представлений об отдыхе. Дверная ручка тем временем заходила ходуном, а затем та ее часть, что оставалась на стороне узников, с глухим стуком упала на ковер. – Хммм, - протянул граф, ожидая объяснений. Которые не замедлил дать крепкий седеющий мужчина со стамеской в руках, радостно распахнувший двери. – Замок заклинило, милорд, - широко ухмыляясь с чувством сделанного дела сообщил тот. – Насилу выломал. Как же это вы так…неосторожно. С замками ласка нужна, почитай, как с девицами… Приглашенный плотник, мало смыслящий в приличиях и порождаемых ими сплетнях, весело подмигнул опешившей мисс Маркхэм, и Дансбери ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы в молчаливом бешенстве. Ну не объяснять же простолюдину, да еще и в присутствии слуги и горничной, все подробности их с Луизой неожиданного заточения. Взгляд, брошенный Уингемом на хозяйку дома, - еще одну участницу их маленькой комедии дель арте, - был темным от ярости. Если хотя бы намек на эту дурацкую историю просочится в свет, судачить о ней будут долго и с удовольствием.
Элеонора Уэзерби : - Благодарю вас, милейший, - на ходу кивнув плотнику, графиня коротко глянула в сторону лакея, и понятливый Джеймс тут же подхватил разговорчивого мастерового под локоток, выпроваживая из спальни. Тот не особо сопротивлялся - внизу, на кухне, плотника ждали вознаграждение за труды, в виде нескольких монет и стаканчика горячительного, что при нынешней погоде радовало его чуть ли не больше денег. Остановившись на миг в дверях, графиня неуверенный взором окинула комнату, не в силах представить себе, как объяснить гостям случившийся казус. Водемон, подлец, и здесь умудрился поставить ее в неловкое положение. Не пытаясь найти оправдания французу, Элеонора и сама не собиралась оправдываться, а потому занялась сразу тем, что обратила все свое внимание на леди Маркхэм. - Луиза, дорогая моя, как вы себя чувствуете? - послав короткую чуть смущенную улыбку Уингему, графиня обеспокоено взглянула на девушку и присела на край кровати Луизы. Протянутая рука на миг замерла, но тут же осторожно сжала тонкие пальчики леди Маркхэм. - Боюсь, вам неловко будет оставаться в спальне, замок которой сломан, а потому, если вы в состоянии стоять на ногах, возможно, вы согласитесь перейти в другую комнату. Горничной не потребовалось даже взгляда. Изрядно заранее напуганная настроением хозяйки, Мари присела в торопливом реверансе и неуверенно глянула на гостью, разрываясь между желанием немедленно заняться вещами девушки, или, если вдруг понадобиться, подхватить ту под руки, чтобы помочь дойти до другой спальни.
Луиза Маркхэм: Под впечатлением появления «сэра Ланселота», - действительность превзошла даже здоровый цинизм Дансбери, и ухмыляющийся плотник, скабрезно ей подмигивающий, вызвал у Луизы желание не просто исчезнуть, а немедленно и буквально провалиться сквозь землю, - девушка была согласна на что угодно. – Благодарю, миледи Элеонора, - выдавила она бесцветным голосом, неловко поднимаясь с постели. Конечно, она не может оставаться в комнате с разломанной усилиями услужливого мастерового дверью. Конечно, она согласна на другую спальню. Какое счастье, что плотника уже выпроводили вон… Горничная услужливо подхватила мисс Маркхэм под руку, и, обретя эту опору, Луиза позволила себе оглянуться на Уингема, в натянуто-пренебрежительной позе застывшего на фоне темного оконного проема. – Спасибо за разговор, граф, - бледно улыбнулась юная леди, опять в полной мере почувствовав себя нездоровой. – Надеюсь, мы еще увидимся… При более благоприятных обстоятельствах.
Ричард Уингем: – Разумеется, мисс, - Уильям учтиво поклонился, с трудом пряча за улыбкой бешенство, чтобы собеседница чего доброго не приняла его на свой счет. Сомлевшая от жары и усталости путешественница в истории со злосчастным замком виновата была в последнюю очередь. - У нас впереди целый Сезон, и я почту за честь показать вам город или сопроводить в оперу… За сим Луиза, наконец, исчезла, а вместе с ней и горничная, оставив графа тет-а-тет с хозяйкой особняка. – Спешите устроить мою судьбу, графиня? – желчно осведомился Дансбери, взгляд которого по теплоте мог соперничать с разгулявшейся за окном метелью. В комнате, по мнению Ричарда, определенно кого-то не хватало. Где, скажите на милость, этот скользкий смазливый французик? Почему не принимает участия в развлечении? Или уже успел получить то, за чем приехал, пока слуги Элеоноры бегали по заснеженному городу в поисках плотника? – Сдается мне, миледи, то, что я иногда ночую у вас, еще не повод спешить подыскать мне покладистую провинциальную супругу из числа ваших многочисленных родственниц.
Элеонора Уэзерби : Стоило Луизе покинуть комнату, как графиня обернулась к Дансбери, сделав шаг ему на встречу. Взгляд женщины, только что прохладно-заботливый, разительно переменился. Сдержанное, чуть виноватое смущение, теплая ласка глаз. Губы слегка приоткрылись, равно готовые к объяснениям и поцелуям. Избавившись, наконец, от всех свидетелей, Элеонора искренне надеялась закончить этот вечер гораздо более приятным образом, и плевать уже где - здесь или в своей спальне. Но... застыла, наткнувшись, как на стену, на язвительно-ледяную отповедь любовника. Вспыхнув, женщина замерла, недоуменно глядя на графа. Но обида, ярко и горячо плеснув во взгляде, тут же сменилась ледяной яростью. Синие глаза гневно сузились, губы дрогнули и сжались в холодной усмешке. - Как, граф, вы уже готовы сделать предложение? - скучающе-вежливый тон женщины резанул тишину, как нож по стеклу. - Ваши намерения исключительно благородны и похвальны. Настолько, что я буквально не могу дождаться момента, чтобы немедленно не написать об этом родителям нашей с вами дорогой леди Маркхэм. Или, простите, для вас она теперь просто Луиза?
Ричард Уингем: - По правде говоря, мне плевать, что вы напишете и кому, - процедил Уильям. Она оскорблена? Прелестно, просто прелестно. Можно подумать, это он пригласил даму провести с ним вечер, и в результате втянул в утомительный светский раут, а в финале скомпрометировал, запрев в комнате с незнакомым мужчиной! Иными словами Дансбери был совершенно не в том настроении, чтобы проявлять сострадание. Тем более нежный блеск глаз возлюбленной оказался краток, как случайный отсвет луны сквозь низкие тучи. А вот презрительно поджатые губы графини Уэзерби Ричард имел «удовольствие» лицезреть сейчас во всей красе. – Но раз уж в вас прорезались такие неожиданные склонности к эпистолярному жанру, миледи Элеонора, я постараюсь впредь не давать вам повода писать обо мне. Да и писать мне, пожалуй, тоже. Пальцы мужчины до боли стиснули многострадальный подоконник. Хотя, окажись в этот момент на месте холодного дерева нежная шея так походя унизившей его женщины, граф сжал бы ее с той же безжалостной силой, что порождает в людях ярость. – За сим позвольте мне откланяться, графиня. Время позднее.
Элеонора Уэзерби : Что?.. Женщина вновь застыла, потрясенная словами Уингема. Гнев, только что диктовавший язвительные фразы, схлынул, оставив место только растерянности и неясному чувству вины. Ярость - плохой советчик, и графиня еще раз убедилась в этом на собственном опыте, лишаясь одновременно и любовника и источника информации. И если первое можно было пережить без сильных сердечных терзаний, то второе - пережить гораздо сложнее. Если вообще можно. Недавний холод взгляда де Водемона невольно смешались в воображении Элеоноры с ледяной яростью глаз стоящего перед ней мужчины. Тайные архивы, офицер генштаба, боже мой... Она не может потерять его. Только не сейчас. Бессильно поникнув головой, женщина осторожно шагнула вперед, преодолевая разделяющее их расстояние. Рука ее робко и почти невесомо коснулась застывшего мужского плеча, готовая моментально отдернуться. Так прикасаются к дикому, еще не до конца укрощенному зверю. - Ричард, простите, я была... не права, - фраза с трудом протолкнулась сквозь сведенное неловкостью и тщательно запрятанным страхом горло. - Я не знаю, что вы подумали, но клянусь вам, я не знаю, как случилось так, что вы... мы оказались в столь неловкой ситуации.
Ричард Уингем: В других обстоятельствах неподдельное волнение, звучавшее в голосе молодой женщины, подсказало бы Ричарду, что графиня Уэзбери всерьез дорожит их отношениями. Что, конечно же, польстило бы мужскому самолюбию Дансбери. Но сейчас он был слишком зол, чтобы давать волю каким-либо иным чувствам. Язвительное обещание написать миссис Маркхэм не на шутку взбесило Уингема, который, после первого, оставившего у графа самые неприятные воспоминания, брака относился к своей холостяцкой свободе особенно трепетно. Говоря Луизе, что он «в крайнем случае женится на ней», Ричард бессовестно лгал. Он предпочел бы перестрелять на дуэлях половину Лондона, но снова добровольно сунуть палец в злосчастный золотой ободок? Ни-ког-да! - Я решительно не понимаю вас, графиня. Робкая ласка Элеоноры не достигла цели. Дансбери не шевельнулся, не отвергая женского прикосновения, но и не принимая его с той искренней радостью, как это обычно бывало. Вопрос, чем занималась красавица все то время, пока узники ждали освобождения, так и остался без ответа. И ни о чем не говорящее «не знаю», пусть даже подкрепленное клятвой (женские клятвы, ну кто в них верит!), Ричарда не устроило. – Но наверняка знаю одно, - подытожил он, наконец, делая шаг к двери, мимо хозяйки. - Сейчас… мне стоит уехать. Спокойной ночи, миледи. С лакеем в холле я распрощаюсь сам.
Элеонора Уэзерби : - Спокойной ночи, милорд, - женщина со вздохом уронила руку, лишившуюся опоры. Обреченно глядя вслед графу, Элеонора не решалась ни остановить его, ни окликнуть, уверяя, что при следующей встрече она постарается загладить свою вину. Да и будет ли следующая встреча? Но полно... светский Лондон не так уж велик, а общество, в котором имели обыкновение вращаться Дансбери и графиня Уэзерби и того меньше. Тут уж иногда и не захочешь, а встречи не избежишь. Особенно сейчас, зимой, когда на каждом приеме мелькают одни и те же скучающие лица. Тем более, Уингем обещался быть у нее завтра, на сеансе Калиостро. И остается только надеяться, что к тому времени его гнев достаточно остынет, чтобы принять внимание любовницы с большей благосклонностью. Покачав головой, Элеонора отвернулась от двери, невидяще глядя на свое неверное отражение в темном окне. С досадой закусив губу, тронула раму рукой и прижалась, наконец, к холодному стеклу лбом, пытаясь вновь обрести столь необходимое ей самообладание. У нее все получится. Она справится. Она должна.
полная версия страницы