Форум » История » Встречают по одежке или "Тетушка из провинции" (эпизод завершен) » Ответить

Встречают по одежке или "Тетушка из провинции" (эпизод завершен)

Ричард Уингем: 16 января 1815 года, с семи до восьми вечера. Карета графа Дансбери - лондонский дом графа Хокланда - снова карета ) Участники: Ричард Уингем, Абигайль Тетчер

Ответов - 17

Ричард Уингем: Авантюра, на которую Ричард Уингем по забавному стечению обстоятельств уговорил юное создание по имени Абигайль Тетчер, занимала ум графа Дансбери весь остаток дня. Главным образом потому, что более забивать голову скучающему в межсезонье денди было абсолютно нечем. Каждое утро начиналось с того, что Уингем, просыпаясь, сожалел о том, что остался в Лондоне а не уехал, соблюдая аристократические традиции, в имение поохотиться. Потом глядел на уныло-свинцовое небо и понимал, что в Йоркшире погода зимой так же отвратительна, как и в столице, но там, вдобавок ко всему нет театров, игровых и питейных домов и салона графини Уэзерби. И самой Элеоноры, страстной в любви и уютной после страсти, там тоже нет. К несчастью, миледи сегодня не принимала, и граф пожинал плоды охватившей его вселенской скуки. До того момента, пока не встретился с мисс Тетчер. Которой он, возможно, оказывает медвежью услугу, нарушая привычный уклад ее жизни. Но, видит бог, девица не выглядела оскорбленной его предложением, да и грешно зарывать в землю подобные театральные таланты. Ричард не привык долго размышлять, а, единожды приняв решение, продолжать колебаться. Поэтому предпочел сосредоточился на приятной стороне предложенной ими с мисс Тетчер друг другу игре. Усмехнувшись, поспорил сам с собой на старый серебряный шиллинг, кем нарядится в театр юная актриса – дамой в маске или строгой старой девой с ватным бюстом. Припрятал спорную монету в карман до выяснения, натянул перчатки, швырнул на сиденье экипажа трость и велел кучеру везти его к Тетчерам. Обещанный мисс Абигайль «Гамлет» в «Друри Лейн» начинался в восемь, темнело в январе около пяти, так что карета медленно плыла сквозь неискоренимую промозглую сырость английской зимы, разбавленную в ночи блеклым светом газовых рожков и окон вдоль Кондит-стрит. Покойная жена Уингема оплачивала в «Друри Лэйн» постоянную ложу на втором ярусе, и Ричард не стал менять «семейную традицию», хотя театралом его можно было назвать разве что с большой натяжкой. Обладателям лож приличествовало опаздывать к началу спектакля, но на этот раз граф решил отступить от моды, предполагая, что его неожиданная знакомая не пожелает пропустить ни единой реплики бессмертной пьесы Шекспира. Поэтому выехал из дома загодя, и когда дорогие карманные часы промурлыкали семь, Ричард уже слушал знакомый мелодичный звон дверного колокольчика особняка Хогландов.

Абигайль Тетчер: Весь оставшийся день Абигайль не находила себе места. Грядущая авантюра то пугала ее неминуемым разоблачением и последующим дома скандалом, то заставляло сердце учащенно биться в ожидании великолепного развлечения. Непривычно нервозная, девушка быстро распугала постоянными сменами настроения тех редких слуг, кто остался в особняке в отсутствии хозяев, и никто не мешал ей то предаваться волнительным мечтаниям, то заранее замирать от ужаса. Ведь если о ее проделке узнают родственники... Абигайль боялась даже представить, чем это может окончиться. Наверное, ее отошлют в загородное поместье, и ей придется целыми днями сидеть одной в доме без развлечений... Но она и так целыми днями в отсутствии дяди и тети сидит одна дома. Да и развлечения ее ограничиваются периодическими неприличными предложениями или редкими приемами, которые иногда, под давлением мужа, устраивала леди Хокланд, и где Абигайль максимум на что могла рассчитывать, так это тихо посидеть в уголке или получить очередное, опять же неприличное предложение от подвыпившего гостя. Тогда... тогда, верно, ей могут отказать от дома. Аби застыла на миг, живо представив себе весь ужас подобной перспективы. Но... она же и так мечтала стать актрисой. И было бы глупо предполагать, что осуществление подобной мечты не закончится тем же самым - родственники от нее откажутся. И чего ей тогда бояться? Неожиданный вывод привел к закономерному результату - отринув сомнения, девушка полностью погрузилась в подготовку к вечернему маскараду. От идеи плаща и маски Абигайль отказалась почти сразу. Может быть, кому-то и покажется, что вид у нее в маске романтичный и загадочный, но сама мисс Тетчер в таком наряде чувствовала себя глупо. Да и, что скрывать, ей очень хотелось поразить графа Дансбери новой метаморфозой. Переодеться мужчиной? Гардеробная кузена подверглась тщательному изучению. Увы, Генри был значительно шире в плечах и выше почти на шесть дюймов. Да и вряд ли Аби умудрилась бы завязать необходимый каждому уважающему себя денди галстук иначе, чем бантиком. С сожалением отказавшись от такой заманчивой перспективы, Абигайль сделала мысленную заметку о том, что стоит на будущее найти где-нибудь мужской костюм подходящего размера. И вернулась к обдумыванию женского образа. С миссис Грэхкем, конечно, получилось забавно. И повторить не сложно - нужно не забыть только получше закрепить "бедра". Но скучно. Переодеться служанкой? Слишком вызывающе, что бы там не говорил граф, но везти в театр служанку - гарантированный способ привлечь внимание и выставить себя на посмешище. Нет уж, так Абигайль рисковать не хотела. Что же тогда... Задавшись целью непременно придумать что-нибудь потрясающая, девушка совершила рейд по всем гардеробным особняка, пока не остановилась, зачарованная темно-лиловым тюрбаном тетушки. Графиня Хокланд, к счастью, не была привержена современной моде. Изрядно располневшая после трех родов фигура не позволяла носить платья в греческом стиле с завышенной талией. И это как нельзя лучше отвечало возникшей у Абигайль при взгляде на тюрбан идее. Часы еще не пробили четырех, когда, вооружившись бинтами, косметикой и щипцами для завивки, Абигайль обосновалась перед зеркалом в комнате леди Хокланд. Для начала следовало заняться фигурой. Создать шикарный бюст из тряпок не составляло труда, но по контрасту с таким монументальным сооружением талия казалась слишком тонкой, посему пришлось как следует потрудиться, равномерно обматывая себя бинтами до тех пор, пока девушка самой себе не начала напоминать египетскую мумию. Зато платье, потрясающее неподготовленный взгляд поразительным сочетанием розового и лилового, село отлично. Помаявшись с полчаса со щипцами, Аби умудрилась превратить гриву своих волос в невнятную прическу, состоящую из множества беспорядочных завитушек. Закрепив все это убожество на голове десятком шпилек, девушка щедро посыпала получившуюся конструкцию пудрой и принялась за самое сложное - создание лица. Поэкспериментировав с косметикой, Абигайль остановилась на жирном креме, которым тетушка обычно смазывала на ночь руки, пепле из камина и пудре. Крем, тщательно разбавленный пеплом, придал лицу вид совершенно нездоровый, а пудра ровным слоем легла сверху, скрывая огрехи. Чуть-чуть румян на щеки. И, завершающим штрихом, лиловый тюрбан, украшенный перьями и чучелом райской птицы. Сидя перед зеркалом, Абигайль рассматривала созданный шедевр с трепетом художника, замершего перед только что оконченной картиной. Женщине, отражающейся в зеркале, было никак не меньше пятидесяти лет, и никакие ухищрения не могли это скрыть. Старомодный наряд поражал провинциальным безвкусием, но все еще кокетливо вздымающиеся на тюрбане перья свидетельствовали о том, что эта дама не потеряла охоту привлекать мужские взгляды. Часы пробили семь. Престарелая тетушка графа Дансбери натянула перчатки и с неподобающей пожилой леди прытью буквально скатилась по лестнице, торопясь открыть дверь своему племяннику.

Ричард Уингем: Ожидая, пока у Хокландов его примут, Ричард покусывал губы в предвкушении начала представления, обещанного бурным воображением непредсказуемой мисс Тетчер задолго до начала собственно «Гамлета» в «Друри-Лэйн». Серебряный шиллинг, залог пари с самим собой, граф Дансбери машинально крутил в пальцах. «Романтическая маска, или чопорная экономка, - мысленно гадал Уингем, по-ребячески играя блестящим кругляшом. - Офелия или леди Макбет? Только бы не та невзрачная дурнушка «Марта»…О!!!» Дверь распахнулась, и монета, выскользнув из руки изумленного мужчины, приземлилась, коротко звякнув, у ног дородной дамы в лиловом тюрбане. На Ричарда повеяло запахом старого шкафа и не первой свежести чучела. Само чучело тоже имело место быть, тюрбан венчала побитая молью и житейскими невзгодами райская птица. – Абигайль? – спросил Уингем из предосторожности шепотом, ожидая в случае чего вспышки гнева и увесистой пощечины от особы, которая даже отдаленно не напоминала сейчас живую и подвижную (а главное по-девичьи стройную) мисс Тетчер. Был только один способ безошибочно установить кто перед ним. Довольно неучтивый, но испокон веков действенный. Ричард, отступив на шаг, оказался на ступеньку ниже дамы в тюрбане, что позволило мужчине заглянуть ей в глаза. Окруженные морщинами и одутловатыми мешками, свойственными неумеренной старости, глаза эти были ясными, молодыми, и в них веселье мешалось с таким же предвкушением приключения, как и у самого графа. – Абигайль, - подытожил Уингем, уже без вопросительных интонаций в голосе. – Вы… Я потрясен, просто потрясен! С кем имею честь?


Абигайль Тетчер: - Боже мой, граф, неужели столичные развлечения до такой степени проветрили вам мозги, что вы не в состоянии узнать свою тетушку, - сварливо проскрипела дама, неодобрительно поджав губы. Она деловито оперлась на руку Дансбери, и буквально потащила его к карете. Воодушевленная реакций благодарной публики актриса в душе девушки пела и ликовала, но на апплодисметы выходить было явно еще рано. Не дай бог Вильгельм выглянет, или какая-нибудь горничная поспешит поинтересоваться кто это пожаловал с визитом. - С тех пор как лорд Кэкстон, мой супруг, покинул этот мир, вы совсем меня не навещаете, - печально вздохнула новоявленная леди Кэкстон, и перья тюрбана качнулись в опасной близости от лица ее спутника. - Но я не обижаюсь, молодости свойственна забывчивость... У кареты Аби, наконец, решилась оглянуться и, убедившись в том, что захлопнувшаяся за ее спиной дверь не торопится открываться вновь, шепотом попросила у сэра Ричарда прощения за грубость.

Ричард Уингем: - Ах, молодость, - промурлыкал Уингем, наслаждаясь в этот момент выражением лица своего лакея, открывающего дверцу экипажа для графа и его потрясающей дамы. – Десять лет назад с таким же точно азартом девицы волокли меня в спальню. Теперь, к сожалению, только в театр. Я прощаю вас, Абигайль. Ибо на вас просто невозможно сердиться. С деланной невозмутимостью Ричард учтиво поцеловал руку «тетушке» и подсадил ее роскошные телеса в карету. – Тем более что в этом наряде вы как две капли похожи на моего покойного сержанта Реггинса. Знатный был гренадер. Вы случайно не курите трубку, леди Кэкстон? Вам бы пошло.

Абигайль Тетчер: - Волокли в... - леди Кэкстон явно собиралась грозно нахмуриться, но вместо этого выдала смешок, более подобающий молоденькой девушке. И шаловливо погрозила сэру Ричарду пальцем. - Ах вы, проказник, смущаете старую женщину. А где же почтение к моим сединам? Абигайль откровенно наслаждалась ролью тетушки графа и явно не собиралась из нее выходить. С удобством устроившись в карете, девушка приглашающе похлопала рукой по сиденью рядом с собой: - Присаживайтесь, граф. Я не желаю упустить ни мгновения из предстоящего удовольствия. Так что поторопимся.

Ричард Уингем: Абигайль Тетчер была прирожденной актрисой. Она играла так же естественно, как дышала. И Ричард невольно поддался очарованию этой игры. К сожалению, - хотя об сожалеть было еще рано, - каждая новая маска приставала к мисс Тетчер настолько эффектно, что заставляла позабыть о самой мисс Тетчер. – Значит, вы готовы на все, миледи? – Любезно осведомился Уингем, опускаясь на подушки рядом с «тетушкой». Карета тронулась, и казалось, что райская птица на тюрбане почтенной матроны ожила и презрительно покачивает головой, определенно не одобряя фривольной затеи своей владелицы и ее спутника. – Я должен вас предупредить, что в межсезонье каждый пристойный спектакль – событие. Принца Джоржа, конечно, в ложе не обещаю, но многие достойные леди и джентльмены, возможно, изъявят желание познакомиться с достопочтенной леди Кэкстон. Не боитесь?

Абигайль Тетчер: - Надеюсь, я еще не растеряла в сельской глуши все свои манеры, - леди Кэкстон озабоченно поправила тюрбан. - И не ляпну что-нибудь совсем уж несусветное. Вы не представляете, дорогой мой, как мне не хватало в этом проклятом богом Уэльсе приличного общества. Но что делать, лорд Кэкстон был затворником, а приличная жена никогда не будет перечить своему супругу. Голос девушки, и так не особенно высокий, уже полностью приспособился к роли пожилой дамы. Аби подозревала, что завтра у нее может побаливать горло, но сейчас с удовольствием изображала низковатые, чуть ворчливые интонации леди Кэкстон.

Ричард Уингем: Дансбери с трудом сдержал смешок. Самоуверенность Абигайль ему импонировала. – Своим обществом, тетушка, вы оказали бы честь самому Кину. Мужчина беззаботно откинулся на спинку сиденья, с явным удовольствием созерцая чопорно вздернутый подбородок и внушительный бастион неприступного бюста леди Кэкстон. В конце концов, почему бы не позабавиться по крупному? Разумеется, представлять ряженную мисс Тетчер, как свою родственницу, всем подряд необходимости нет. Но подшутить над парой приятелей… Это может оказаться занятно. Ричард не жаловал классические трагедии, и «тетушка», даст Бог, окажется достойной приправой к «Гамлету». – Вы когда-нибудь бывали в Друри-Лэйн раньше?

Абигайль Тетчер: - Увы, не случалось, - посетовала леди Кэкстон, печально покачав тюрбаном, - мой супруг, как вы знаете, отличался строгим нравом и считал театр низменным развлечением. Надеюсь, теперь ему это зачлось, - благочестиво заметила дама. - Но женщины, как утверждает церковь, более слабы к земным искушениям. Особенно тогда, когда твердая рука мужа не наставляет их на путь истинный. Право, если бы я не была так привязана к своему покойному Кэкстону, я бы сказала, что в положении вдовы есть свои прелести.

Ричард Уингем: - Вы переигрываете, Абигайль, - поморщился Дансбери. Попытки разговаривать с мисс Тетчер вновь и вновь оборачивались необходимостью беседовать с «тетушкой». И девушка, похоже, не чувствовала грани, после которой ее актерское мастерство перестанет забавлять спутника. – Я везу вас в театр для того, чтобы вы могли посмотреть представление. А не для того, чтобы вы показали представление мне. Я уже знаю, кто вы, и на что способны. Приберегите свои таланты для моих бедных приятелей. Граф прикрыл глаза, наслаждаясь мерным покачиванием кареты. – Переигрываете, а игра не терпит фальши. Впрочем, если вы не желаете моих рекомендаций, плывите сами, я чувствую, вы из той породы, что справится с любой волной.

Абигайль Тетчер: "Тетушка" вздрогнула и с беспокойством посмотрела на графа. - Переигрываю? В чем? - требовательно спросила Абигайль, забыв на минуту о том, что сейчас она едет в театр только милостью графа, и не следует требовать от него еще и внимания к своей игре. - Простите, я... я немного забылась, - опомнилась девушка мгновение спустя и покаянно опустила голову. Меньше всего ей сейчас хотелось рассердить своего спутника. - Я очень благодарна вам за то, что вы решили меня развлечь. И... наверное, с "тетушкой" это была не лучшая идея, простите... Но мне казалось, что будет забавно.

Ричард Уингем: – Нет, - коротко отрезал Уигнем, сетуя на себя за то, что поддался очарованию девичьей непосредственности мисс Тетчер. С ним никогда раньше не шутили столь неординарно, и необычность ситуации ввела Ричрда в заблуждение, заставив на какой-то момент подумать, что Абигайль Тетчер господь наделил умом более, чем остальных дочерей Евы. Еще одна ошибка, особенно досадная оттого, что, постоянно держа в голове свой предыдущий семейный опыт, граф надеялся, что больше не склонен ошибаться. Чем в сущности эта девочка отличается от тех красоток, что разыгрывают скромность и кокетство в светских салонах? Ничем, кроме репертуара. Святая уверенность в непогрешимости собственной игры у них одинаковая. Нахмурившись, он глянул на покаянно опущенную голову «тетушки», и не удержавшись, хмыкнул. Настолько в данный момент облик почтенной матроны не соответствовал ее поведению. – Впрочем, оставим это. Вы вольны сегодня развлекаться так, как вам нравится, Абигайль. Это все же забавно… местами.

Абигайль Тетчер: - Как вам будет угодно, милорд, - послушно согласилась Абигайль, привычно замыкаясь в вежливом молчании. Вежливость, скромность и незаметность - три качества, обязательные в положении незаконнорожденной приживалки в богатом доме. Поддавшись вчера приветливому обаянию графа, она забыла, что он, в сущности, такой же титулованный джентльмен, как и все остальные, и готов приветливо принимать общество такой особы, как она, Абигайль, только до тех пор, пока это общество его забавляет. Увлекшись новой для себя ролью пожилой провинциальной леди, она не сообразила, что "тетушка", должно быть, наскучила графу уже через две минуты разговора. Досадная оплошность с ее стороны. Хорошо еще, что сэр Ричард, разочаровавшись в спутнице, не приказал повернуть карету назад, и Абигайль все же попадет в театр. Девушка взволнованно вздохнула, предвкушая грядущее удовольствие. Подумать только, она впервые увидит постановку Шекспира на сцене! И Кин! Боже мой, сам Эдмун Кин в роли Гамлета! А граф... графу она постарается больше не докучать.

Ричард Уингем: На какое-то время в карете повисла напряженная тишина. Знак того, что ни один из собеседников не удовлетворился упреками и извинениями противоположной стороны. «Матрона» затихла, учтиво уставившись в противоположную стенку экипажа, обитую темно-синим сукном. Лорд Дансбери недовольно барабанил пальцами по колену, обтянутому светло-палевыми, почти белыми по последней салонной моде бриджами. – Ладно, довольно дуться, - наконец, сдался мужчина. «Дурак, сам хотел свежести, непосредственности и забавных мистификаций, и сам же вскинулся, как напыщенный индюк, когда разыгрывать взялись тебя, а не кого-то другого». – Мне неугодно, чтобы вы молчали, мисс Тетчер. Это совершенно не то времяпровождение, что я для вас планировал. Вы отлично справляетесь с любой ролью. Но я сам, увы, неловок в роли племянника столь достойной дамы. Помиримся? Сэр Ричард двумя пальцами приоткрыл занавеску и тоном заговорщика продолжил: – Смотрите, мы подъезжаем.

Абигайль Тетчер: Аби и сама уже устала молчать. Ее краткая обида была вызвана скорее сомнением графа в ее актерском таланте, чем резкими словами, и испарилась почти так же быстро, как и возникла. К тому же, за возможность побывать в театре она могла простить многое. Осторожно взглянув на своего спутника, она убедилась, что на его лице больше не красуется суровое выражение, а последние слова графа заставили сердце радостно встрепенуться. - Мир, - улыбнулась девушка, протягивая Дансбери затянутую в перчатку руку. - Но, боюсь, если вы еще не оставили мысли разыграть своих друзей, мне самое время снова вспомнить о том, что вы вроде как мой племянник, - лукаво добавила она, надеясь, что вновь обретенное хорошее настроение графа переживет эту шутку.

Ричард Уингем: – Вы просто не представляете, на какие жертвы я готов ради того, чтобы разыграть моих друзей, - плотоядно ухмыльнулся Ричард, подхватывая трость и приподнимаясь с места. Карета остановилась у ярко освещенного подъезда «Друри-Лэйн», и лакей, спрыгнув с запяток, распахнул перед пассажирами экипажа дверцу. Граф Дансбери вышел первым, затем любезно помог спуститься на землю леди Кэкстон. – Это одно из тех мест, милая тетушка, - пояснил он доверительно, едва нога почтенной дамы ступила на мокрую от дождя брусчатку, - где я всегда с удивлением подмечаю, как много Англии лордов, сэров и пэров. Взгляните на эту вереницу экипажей… Действительно, кареты долго не задерживались у подъезда, и кучерам приходилось проявлять изрядную сноровку, чтобы удачно высадить титулованных театралов у входа, и тут же исчезнуть, освободив место для следующего экипажа. На ходу коротко раскланиваясь с попадающимися среди поднимающихся по лестнице зрителей знакомыми, Ричард повел Абигайль в святая святых Мельпомены. – Ваш бенефис, тетушка. Вперед, сабли наголо и под картечь.



полная версия страницы