Форум » История » "Гамлет - принц Датский" (эпизод завершен) » Ответить
"Гамлет - принц Датский" (эпизод завершен)
game_master: 16 января 1815 года, 8 вечера и позже Лондонский театр "Друри-Лэйн". Постановка пьесы Шекспира "Гамлет". В роли Гамлета знаменитый по тем временам актер Эдмун Кин. Участники: открытый эпизод.
Ричард Уингем: Вопрос мисс Тетчер об итальянцах странным образом пересекался с размышлениями Уингема о тех же итальянцах. Правда по настрою мысли Абигайль и ее спутника, видимо, заметно различались. – Публику привлекает талант, - пробормотал мужчина, невольно выискивая взглядом среди зрителей графа Калиостро. А вернее сказать, его рыжеволосую спутницу. Если Ричарду не изменяла память, «чародей» упоминал ложу, однако ни Анжелу, ни ее брата в ложах видно не было. И тут мистификация, черт бы побрал всех магов на свете, а этого в особенности. – А вас, милая Абигайль, как я посмотрю, не оставил безучастным этот модный итальянский хлыщ. Должен вам заметить, что не все то золото… Обычный шарлатан, как и его отец. Которого публика оценила настолько высоко, что последние годы жизни он провел в цепях в тюремной камере. Как видите, магия тут оказалась бессильна. Все, на что годится такая магия, - ловко извлекать ассигнации из вашего бумажника. Уж лучше бы он пел… Говорят, итальянцы этим славятся. Или хотя бы выучил слова из какой-нибудь пьесы. Как Кин.
Абигайль Тетчер: - Вы совсем не допускаете возможности, что магия существует? - девушка была неприятно поражена безжалостной оценкой Уингема, данной Калиостро, и почти не скрывала этого. - Но говорят, что он действительно кудесник, а про его отца ходили слухи, что он прожил много сотен лет... - она растерялась, не зная какие еще найти доводы в пользу магии. Абигайль очень хотелось верить, что чудеса существуют, пусть даже в жизни девушки не случалось еще ни одного явления, которое она бы могла назвать магическим. Разве что внезапное желание самого Дансбери протежировать ее в актрисы. А ведь как раз только что, в антракте, сэр Ричард разговаривал именно с Калиостро. А потом почти сразу предложил помочь девушке с театром... Абигайль была далека от того, чтобы причислить это явление к числу чудес, но что-то необычное в этом все же было.
Ричард Уингем: В ответ Уингем уставился на мисс Тэтчер с удивленной заинтересованностью. – Честно сказать, в данном случае я предпочитаю науку, милая Абигайль. А за пределами науки, за пределами скромных знаний человеческих, когда заходит речь о сверхъестественном, о чудесах… Тогда, наверное, стоит вспомнить о Боге, разве нет? Граф еще не решил, какой тон ему избрать для разговора – язвительный или менторский. Насмехаться над итальянским кудесником или попытаться объяснять девушке «природу вещей». Но разговор, однозначно, свернул на забавную стезю. – Да он, видно, околдовал вас, Абигайль, - хмыкнул Ричард, оценив недовольную гримасу, явно написанную на лице лэди Кэкстон. – И знаете почему? Потому что он молод, статен, хорош собой. Этот жгучий взгляд, бархатный голос, ореол тайны, что создан вокруг его имени сплетниками. Я сам, между прочим, совершенно околдован миледи Анжелой. И знаете почему? Догадаться нетрудно. Магия ли это? Безусловно, магия. Магия, что пришла в мир в тот момент, когда Ева надкусила яблоко. Окончательно потеряв интерес к происходящему на сцене, - «Гамлета» Дансбери смотрел далеко не в первый раз, - он устроился в пол-оборота, уделяя собеседнице внимания гораздо больше, чем монологам Кина.
Абигайль Тетчер: - О, так вы находите, что он хорош собой? - только и смогла пролепетать Абигайль, чувствуя, как щеки под слоем грима заливает румянец. К счастью, самодельная маска хорошо скрывала смущение девушки, о ее реакции можно было догадаться только по движениям веера, который заработал с удвоенной силой. Аби не могла бы с уверенностью сказать, что она успела хорошо рассмотреть итальянца. Слишком была растеряна его словами, и слишком торопилась потом уйти, чтобы в подробностях рассмотреть и стать, и красоту, упомянутые сейчас сэром Ричардом. Что он там еще упоминал? Жгучий взгляд... Вот взгляд Абигайль запомнила: он, казалось, с легкостью проникал сквозь ее маскарад, видя не облачение, но суть. Девушка украдкой оглянулась, рассматривая ложи, но вновь поторопилась вернуться взглядом к сцене. Она боялась признаться даже себе, что спектакль сейчас волнует ее гораздо меньше, чем тема, затронутая Дансбери.
Ричард Уингем: «Поздравляю, Ричард, тебя повысили до статуса подружки», - мысленно восхитился происходящим Дансбери. Вопрос мисс Тетчер был как раз их тех, что женщины вряд ли часто задают мужчинам. – Одолжите мне капор, милая Абигайль. Или хотя бы вашу райскую птицу. Иначе я не смогу вам ответить, - улыбнулся граф, наклоняясь к девушке. – А еще лучше этот веер. Буквально выдернув из рук «тетушки» замысловатую конструкцию из кружева и перьев, Уингем томно обмахнулся ею, и, мечтательно прикрыв глаза, пролепетал, подражая светским жеманницам. – О, да, удивительно хорош… Какое лицо, какая стать! Красавец. И к тому же итальянец. Говорят, они так ловки в постели… Остаток фразы Ричард безбожно скомкал, рассмеявшись уже во весь голос. – Из меня, в отличие от вас, никудышный актер, милая Абигайль. Извините. Такого рода сплетни мне не по плечу.
Абигайль Тетчер: Абигайль уже успела пожалеть о своем так некстати вырвавшемся вопросе, и приготовилась окончательно смутиться, но представление, устроенное Дансбери, было так забавно, а смех так заразителен, что девушка тоже рассмеялась. Из соседних лож зашикали - веселый смех, по мнению публики, мало вязался с происходящем на сцене, - и Аби смущенно съежилась, мысленно укорив себя за то, что уделяет больше внимания разговору, чем спектаклю. Тем более, такому разговору... Легкость, с которой сэр Ричард упомянул ловкость итальянцев в постели, оставила двойственные чувства. Абигайль неизбежно смутилась, как и положено благовоспитанной девушке, но и заинтересовалась, что благовоспитанной девушке как раз положено не было. Благодаря частому общению с Эмилией, мисс Тетчер, пожалуй, лучше, чем многие незамужние леди, представляла, о чем идет речь. Этого все равно было недостаточно для того, чтобы понять, что именно имеет в виду Дансбери, но с лихвой хватило, чтобы вызвать любопытство. Право, как жаль, что нельзя так прямо спросить! Она и так, похоже, наговорила сегодня много лишнего, а смущать, или, не дай бог, сердить графа Абигайль не хотела. - Простите, я не так выразилась, - попробовала она выкрутиться, когда смех утих. - Просто я подумала, что магия, наверное, может сделать людей красивыми. Граф Калиостро и леди Анжела были бы отличным тому подтверждением.
Ричард Уингем: – Красивыми? – озадачился мужчина, перестав, наконец, смеяться. – М-да, мне не стоило оставлять вас надолго в компании почтенных матрон и одного старого лорда. Вокруг полным полно красивых людей. Взгляните в партер, взгляните в ложи. Да не смущайтесь, театр предназначен для того, чтобы люди разглядывали друг друга. А вовсе не для того, чтобы глазеть на Кина. Вернее, на Кина тоже, но Кин в деле не главное. Живоописав с присущей ему циничной откровенностью истинную суть и ценность походов в театр, Дансбери слегка подтолкнул кресло леди Кэкстон поближе к перилам ложи. И принялся показывать ей Лондонский свет, сопровождая свои жесты краткими комментариями. …- И я уж не говорю про Николя, - закончил Ричард свой экскурс в образцы мужской и женской породы. – Стать и вдобавок французский шарм… Между прочим, если дю Вилль захочет подружиться с вам поближе, милая Абигайль, гоните его прочь, иначе прольете море слез. А итальянцы…Они хороши, потому что необычны. Южная кровь. В наших северных краях люди такого темперамента редкость. Но мне довелось воевать в Испании… Там черными волосами и пронзительным взглядом может похвастаться каждый второй кабальеро. И никакой магии.
Абигайль Тетчер: - А жаль, - вздохнула Абигайль, которую слова Дансбери скорее разочаровали, чем обрадовали. Правда, жалела девушка не о разгаданном секрете привлекательности итальянцев, а о том, что чудеса там не при чем. Как и любая женщина, Абигайль в тайне хотела быть красивой, и, подобно опять же почти любой женщине, находила в своей внешности недостатки, которые не отказалась бы исправить при помощи магии. Упоминание дю Вилля напомнило мисс Тетчер о ее маскараде, а с маскарада мысли плавно свернули опять на Калиостро. То ли потому, что сам Николя не торопился раньше излить свое обаяние на "леди Кэкстон", то ли еще по каким причинам, но французский шарм в воображении Абигайль явно проигрывал итальянской загадочности. - Скажите, а графу Калиостро вы тоже рассказали о моем маскараде? - неуверенно спросила Аби, смирившись с почти постоянным присутствием итальянца в своих мыслях. - Или он догадался сам?
Ричард Уингем: – Откуда вы знаете, что он знает? – невольно вскинулся Дансбери. «Вот пройдоха, и когда он только успел поставить девочку в известность о своем знании!» Ричарду откровенно не нравился итальянец, и каждое новое упоминание о нем воспринималось графом все более и более неприязненно. Ровно в противовес желанию мисс Тетчер, которая вновь и вновь возвращала разговор к зацепившей ее воображение личности Калиостро. – Нет, я не говорил ему, - поморщился мужчина, тон которого неуловимо изменился от мягкого к колючему. – И, сомневаюсь, что он сам догадался о том, насколько мало образ леди Кэкстон соответствует действительности. Полагаю, синьор Калиостро просто имел возможность… и желание… подслушать нашу с дю Виллем приватную беседу. Примите мои извинения, милая Абигайль. Мне стоило выбрать для разговора с Николя более уединенное место. Я просто запамятовал, что не все мужчины – джентльмены. Тем более, когда речь идет о заезжих магах.
Абигайль Тетчер: - Граф сказал, что меня выдают глаза, - неуверенно ответила девушка. Она явно колебалась между самолюбивым желанием поверить словам Дансбери, и осознанием справедливости замечания Калиостро. Глаза, руки и шея - три нюанса, по которым пристальный взгляд почти всегда может безошибочно определить возраст женщины. И если шею Абигайль спрятала за высоким воротом, а руки - в перчатки, то глаза состарить невозможно, сколько бы косметики не было на это потрачено.
Ричард Уингем: – Глаза часто выдают возраст, Абигайль. Но как долго господин Калиостро глядел в ваши? Переубедить Уингема было не так-то просто, особенно когда он внутренне уже настроил себя на скептицизм по отношению к итальянскому кудеснику. Угадал, как бы не так! Но вот то, что решил произвести впечатление на неопытную девушку, это без сомнения. Ричард нахмурился, и пальцы его непроизвольно стиснули подлокотник кресла с такой силой, что костяшки побелели. Абигайль для Дансбери была «его игрушкой». К тому же к забаве теперь примешивались вполне меркантильные соображения – пари. И интерес, который этот Джованни проявляет к мисс Тетчер, казался по меньшей мере некстати. – Я удивлен, что вы, при вашей страсти к розыгрышам, так легко сами становитесь жертвой мистификации, - иронично заметил мужчина, и в голосе его послышалось нечто, напоминающее разочарование.
Кристофер Виллетт: Несмотря на вполне благополучно складывавшиеся обстоятельства, Виллетт чувствовал себя крайне неуютно. То, что незнакомец не пошёл на шантаж, было кстати, но убийство средь бела дня в известнейшем лондонском театре было удивительным и жутким событием. "Кто знает, кто станет следующей жертвой?"-подумал Кристофер, и по коже липкой змеей пробежал страх. Не собираясь продолжать свои размышления, виконт подошёл к сопровождавшей незнакомца рыжеволосой красотке, которая, судя по выражению лица, была готова рухнуть в обморок. Не затягивая события, Линли коротко отрекомендовался: -Миледи, Кристофер Виллетт, виконт Линли к Вашим услугам.
Анжела Сантилли: "М-да, синьорина Сантилли, и какой чёрт, и за какое место дёрнул тебя подойти?" - мысленно ругала себя Анжела. ей прежде приходилось видеть покойников, а во время путешествия на Гаити она присутствовала даже при обряде зомбирования, но ТАКОГО ей не приходилось лицезреть никогда. Ужаснее всего было то, что безумный взгляд тусклых глаз покойника, в которых посверкивали лишь отблески света со сцены, был устремлён прямо на неё. "Сейчас я упаду", - подумала Анжела. К счастью неизвестный молодой человек (который, собственно, уже перестал быть неизвестным и представился) подоспел вовремя. Сантилли машинально оперлась на его локоть. Это сразу придало ей сил. - Благодарю вас, виконт, - чуть дрожащим голосом промолвила Анжела (о, неистребимое, женское!) - Я графиня Анжела Калиостро, а это мой брат. - Джованни Бальзамо, граф Калиостро-младший, - сухо отрекомендовался Джованино. - Возможно, вы слышали обо мне. Мы, видите ли, приезжие и не так давно в Лондоне. Честно говоря, мне неизвестно, где что располагается в театре. Могу ли я попросить вас привести сюда кого-либо из театральной администрации? всё же надо их поставить в известность. А по пути отведите Анжелу в нашу ложу. Надеюсь, вас не затруднит? А я пока позабочусь о том, чтоб сюда больше никто не заходил. Джованино всегда быстро соображал. И вот кстати, ещё шанс отточить на ком-нибудь свои коготки... Всю дурноту Анжелы как рукой сняло. - Да, прошу вас, виконт, - с едва заметным стоном в голосе сказала она. Но это уже было актёрство. Хотя и весьма искусное. А по-другому Анжела и не умела.
Кристофер Виллетт: Виллетт кивнул и с заметным удовольствием удалился, ведя под руку Анжелу. Рыжеволосая прелестница с бархатным голосом пришлась ему по вкусу внешне, но делать какие-либо сближающие шаги Кристофер не собирался-настроение было не то. Все мысли молодого человека были направлены на историю с трупом, в голове рождались тысячи догадок и вопросов. -Миледи, Вы не подскажете мне, где находится Ваша ложа?- несколько сухо спросил виконт у своей спутницы, осторожно выходя из-за кулис. "Интересно, почему её брат пожелал остаться наедине с телом? Обычно люди боятся подобного "соседства",-рассуждал Линли, как вдруг у него в голове всплыли слова нового знакомого:" Моё имя-Джованни Бальзамо, граф Калиостро-младший". "Если это не совпадение, и он действительно родственник того самого мага и чародея, то наше знаклмство обещает быть интересным",-постановил Кристофер и переключил внимание со своих мыслей на спутницу.
Анжела Сантилли: "А ведь ему всё ещё не по себе", - отметила с некоторым удовольствием Анжела. Конечно, чего другого ожидать после подобной "находки". Мало ли какие последствия могут возникнуть от этой истории. Вот и держится букой. Нужно попробовать его немного расслабить. - О да, конечно, виконт, - кивнула Анжела. - Идёмте. Только позвольте я возьму вас под руку, а то мне до сих пор как-то немного страшно... - она поёжилась. Они вышли из-за кулис в холл. - Верите ли, у меня чуть сердце не выскочило, - Анжела прижала свободную руку к груди. Во-первых, для достоверности, а во-вторых, чтоб рельефнее обрисовался бюст, и без того весьма недурной. - Глупо, наверное, бояться покойников, - продолжала она. - По сути, они ведь - самый безобидный народ, - здесь Анжела весело улыбнулась. - Но эти мёртвые глаза... ужас! Клянусь, мне показалось, что он... мне подмигнул. Впрочем, это, наверное, уже мои фантазии? Она ещё раз оглянулась. И какого дьявола Джованино понадобилось от трупа? Он ведь не просто так решил сплавить их с молодым виконтом подальше. Явно что-то задумал. Всё со своей мистикой, будь она неладна... Может, хочет попытаться его оживить? - Ну вот, кажется, мы и пришли, - заметила Анжела. - Благодарю вас, виконт, вы очень любезны. Она напоследок протянула ему руку для поцелуя - тонкую, изящную, в чёрной перчатке по локоть, увитую золотым браслетом в виде змеи. Рубиновые глазки змейки холодно щурились на Линли. Браслет был соединён цепочкой с перстнем - ещё одной змейкой, но уже, естественно, поменьше, и обвившейся вокруг пальца. Затем Анжела открыла дверь в ложу и, ещё раз одарив виконта обворожительной улыбкой, растворилась в полумраке, окутывавшем зрительный зал.
Калиостро: Оставшись один, Калиостро склонился над трупом. Эта смерть сразу показалась ему необычной, и теперь он получил возможность выяснить, в чём, собственно, дело. Никаких видимых ран, кровоподтёков и тому подобных повреждений на теле не наблюдалось. При первом взгляде можно было с некоторой долей уверенности предположить, что у почтенного лорда просто не выдержало сердце. Ничего удивительного. Удивительное крылось в другом: каким образом труп попал за кулисы? Сам Милтон забрести сюда явно не мог - что он тут забыл? Не заблудился же, в конце концов. Всё-таки, слава Богу, находился он ещё не в том возрасте, чтобы страдать от старческого слабоумия. А, стало быть, умер он в другом месте. И не сам. Кто-то притащил сюда труп, предварительно позаботившись о том, чтобы милорд получил свой пропуск на тот свет раньше времени. Но, чёрт возьми, как он это сделал? Напрашивался один вариант: ужас и чрезмерное нервное потрясение. Однако Джованни не мог представить, что могло так напугать Милтона. С другой стороны, много ли надо такому вот пожилому, склонному к апоплексии джентльмену? - И всё же здесь что-то не то... - задумчиво пробормотал Калиостро. Уж слишком просто. А Калиостро достаточно пожил на свете, чтобы знать: слишком простых ответов не бывает. Да, вот если бы были подходящие условия, чтобы как следует исследовать труп... А что можно сказать, если тело в полутьме кулис и рассмотреть-то толком нельзя?
Абигайль Тетчер: - Ничего удивительного, - девушка улыбнулась, пытаясь вновь нащупать нить непринужденной беседы, потерянной, когда речь зашла о Калиостро. - Развлекаясь мистификациями, я не имела возможности судить о них с точки зрения зрителя, так что вы, милорд, в этом явно опытнее меня. "Если, конечно, со стороны итальянца это действительно была мистификация..." - у мисс Тетчер не было причин сомневаться в словах Дансбери, но обвинения, выдвинутые сэром Ричардом против Калиостро, невольно вызывали внутреннее сопротивление.
Ричард Уингем: – О да, у меня хорошая школа, - хмыкнул граф, припоминая события сегодняшнего дня. Подумать только, они с «тетушкой» знакомы всего только несколько часов. Неожиданное развитие отношений с женщиной. То есть с девушкой, разумеется, но все равно неожиданное. Знакомства Ричарда с противоположным полом складывались по–разному, бывали долгие осады по всем правилам фортификационной науки. Бывали и мимолетные связи, через полчаса завершающиеся в постели. А вот такой невинной опеки… Этого кажется еще не случалось. – Давайте смотреть спектакль, милая Абигайль. – Покачав головой, Уингем осторожно поцеловал руку леди Кэкстон. - Вам пора учиться более серьезным вещам, чем мистификации.
Кристофер Виллетт: Оставив Анжелу в ложе, Виллетт направился разыскивать администрацию театра-собственно, из-за этого он и оказался спутником сестры великого мага. " Анжела, бесспорно, талантливая соблазнительница,-отметил Кристофер, идя к знакомой двери,-но её слишком явные чары скорее отталкивают, чем притягивают. То, что легко достаётся, мало ценится. Хотя для мимолётного увлечения леди Калиостро, бесспорно, подойдёт". Периодически смотря по сторонам, Линли отмечал, что ничего особенно интересного в театре не наблюдается, даже действие на сцене после "встречи" с трупом казалось скучным. Эмилия блистала на сцене, свято уверенная, что её любимый виконт смотрит и восхищается её игрой, впрочем, весьма недурной. Но, к великому разочарованию актрисы, Виллетт думал меньше всего как раз о ней. Дверь кабинета театральной администрации была закрыта, и Кристоферу пришлось довольно долго стучать, пока внутри послышалось шевеление. "Интересно, какие у них будут лица, когда я сообщу им о трупе",-подумал молодой человек, с силой дёргая дверную ручку.
Уильям Райли: – Господи, ну кто ж это так настойчив! – Послышалось из-за двери сокрушенное. Затем сухо щелкнул замок, и виконт оказался лицом к лицу с лысоватым человечком среднего роста. – Что вам угодно, сэр? – Уже более любезно добавил Сэмуэл Арнольд (а это был именно он, нынешний управляющий Друри Лейн) при виде дорогого сюртука визитера. Мистер Арнольд привык к тому, что в его кабинет ломятся в основном актеры и работники театра с бесконечными жалобам друг на друга, требованиями повысить жалование или дать более престижную роль. Появление джентльмена его удивило. Мистер Райли не в счет. Мужчина, с которым Сэмуэл на пару неторопливо распивал виски, предусмотрительно заперев дверь, был членом совета попечителей Друри Лэйн, и в кабинете управляющего бывал буквально ежедневно. Сам Райли невольно приподнялся с места, чтобы получше разглядеть собеседника мистера Арнольда, наполовину скрытого тенью от двери и внушительных размеров спиной самого управляющего. – Сэмуэл, ради бога, не держите человека в дверях. Это неучтиво, - съязвил он негромко. – Ваше общество предпочли Кину и его «Гамлету», гордитесь этим.
полная версия страницы