Форум » Regency Romance: игровое поле » Что известно троим, известно всему свету (эпизод завершен) » Ответить
Что известно троим, известно всему свету (эпизод завершен)
Клод-Луи де Монтеран: Место действия: особняк графини Валентайн. Время действия: 27 января 1815 года, после обеда. Участники: Оливия Валентайн, Клод-Луи де Монтеран.
Ответов - 18
Клод-Луи де Монтеран: Перепоручив большую часть усилий по поиску долгов карточного салона Форстеров ушлым и малощепетильным проходимцам из адвокатской конторы, де Монтеран был готов к тому, что некоторую часть договоренностей ему придется производить самолично. Что было далеко не всегда приемлемо, - граф желал сохранить инкогнито в этой истории, - но в случае с графиней Валентайн, в активах которой оказались, по словам его поверенных, некоторые расписки миссис Форстер, должно было оказаться в чем-то забавным. При упоминании имени несговорчивой дамы в памяти француза всплыл недавний разговор с Леметром. Определенно, это та самая женщина, чье бурное прошлое и открывающиеся в связи с ним перспективы, были темой утренней беседы двух мужчин за чашкой чая. Фредерик, разумеется, времени не терял, и прелестная вдова с подмоченной репутацией уже расплачивалась за его молчание там, чем лучше всего умела это делать. Но почему бы не взглянуть на приобретение приятеля, раз жизнь любезно предоставляет подобную возможность? Даже простуда, ходившая попятам за Клодом-Луи после его занимательной поездки за город утром двадцать пятого, не вынудила генерала изменить своим привычкам. Наносить визит леди Валентайн он отправился по обыкновению верхом. Дворецкий графини, будь он чуть менее вышколен, мог бы заметить, что в особняк его хозяйки в последнее время зачастили мужчины без приглашения, и даже удивиться тому, что все они французы. Но английская чопорность и желание сохранить место не оставляли возможности для такого рода «наблюдательности», поэтому он с отстраненной невозмутимостью принял из рук графа де Монтерана визитную карточку и проводил мужчину гостиную, пообещав немедленно справиться у миледи, сможет ли она его принять.
Оливия Валентайн: Два дня тишины и покоя, ничем не напомнившие о существовании месье Леметра, ввели графиню в приятное заблуждение, что этот человек забыл о ее существовании. Сидя в кабинете, Оливия перебирала письма. Все приглашения откладывались в сторону, даже не удостаиваясь взгляда. Благодарственные письма из благотворительных обществ вызывали легкую самодовольную улыбку. А вот письмо от управляющего, пожалуй, стоило внимания. Оливия вскрыла письмо, но едва успела пробежать по нему глазами, как дверь приоткрылась и на пороге возник Грексон. - Мадам, к вам посетитель, - легкий поклон должен был скрыть отношение слуги относительно гостя графини, - вы примите его?! Оливия со скорбным лицом оторвалась от чтения послания, но поведение дворецкого вызвало у нее легкую улыбку, почти не заметную. - Месье Леметр, полагаю? – Кому еще придет в голову заявляться к ней в такой ранний для визитов час? Нет, дворецкий протянул ей на серебряном подносе визитку – Граф Монтеран? Но я его не знаю. Он ничего не сказал?! Отрицательный жест слуги, должный выразить сожаление за беспокойство и возмущение, одновременно. Не зная как поступить, графиня пару минут вертела карточку в руках. Теперь ей это имя казалось знакомым, определено она его слышала. Постепенно, вместе с образом месье Леметра, который успел прочно укорениться в мыслях мадам, пусть и против ее воли, всплыло и это имя. Дуэль?! Леди Оливия растерянно посмотрела на слугу, почтенно ожидающего вынесения приговора для гостя. Может ли быть такое, что дуэль состоялась не в пользу виконта и… И конечно же это полная чушь. Нервишки пошаливают, решила графиня. Но от чего-то французский гость, тем более незваный, заставлял женщину нервничать, в душе скреблись – нет не кошки, а большие крысы, вызывая ужасные подозрения в голове Оливии. Паранойя, не иначе. Смысл сидеть и гадать. Оливия встала и кивком отправив Грексона к гостю, вышла следом за ним. Проходя мимо зеркала в коридоре, графиня успела заглянут в него и к своему удовольствию отметила, что хоть внешне соответствует своему статусу. На секунду замерев перед дверью, которую уже готов был распахнуть услужливый лакей, графиня натянула на себя очаровательную улыбку и шагнула в комнату. - Графиня Валентайн, месье. Чем могу быть вам полезна? – перед ней оказался статный мужчина, приятной наружности. Правда, отсутствие у него клыков и когтей не служило гарантом безобидности.
Клод-Луи де Монтеран: – Мадам, - умение кланяться, не опуская глаз, сложная светская наука, в которой генералу было еще практиковаться и практиковаться. Поэтому он с заметным сожалением отвел взгляд от прелестного лица хозяйки дома, переместив его на тонкие, обтянутые дорогой шелковой перчаткой пальцы леди. Просто удивительно, как такая красивая женщина могла оказаться на панели. Но зато ничуть не удивляет, что, в конце концов, она блистает в этой гостиной. Многие его соотечественницы, из тех, у чьих ног лежал покоренный Париж, начинали свое восхождение проторенным женским путем из постели в постель. Почему Англия должна быть исключением из правила. – Случись наша встреча в моей стране, я сказал бы, что мне достаточно всего лишь любоваться вами, - с искренним восхищением коллекционера, узревшего в антикварной лавке редкий предмет старины, выдохнул француз. - Польза, как вы изволили выразиться, прекрасных дам в самом их существовании в этом несовершенном мире. Но на родине ростовщиков я буду более банален, графиня. Меня привело в ваш дом желание купить кое-что из того, что вам принадлежит.
Оливия Валентайн: Очень важным умением для дельца является умение сконцентрировать на себе внимание. Каким образом это будет достигнуто – уже дело второстепенное. Кто-то не гнушается использовать дешевые эффекты, кому-то достаточно правильно произнесенной фразы. К последним относился и граф. Умело преподнесенный комплимент, являвшийся аперитивом к деловому разговору, привлек внимание графини. Если бы Монтеран продолжил рассыпаться в комплиментах, Оливия его бы сочла не более чем новым соискателем на ее приданое. Тем не менее, хоть граф и подчеркнул цель своего визита, он не раскрыл ее, заставив все же сердце женщины замереть. - Купить?! И что же это? – Оливия жестом пригласила графа располагаться в кресле, сама же она присела на краешек дивана. И поза, и взгляд выражали крайнее напряжение, при этом голос был спокоен, может даже – через чур, - Граф, вы верно ошиблись – всеми моими делами ведает управляющий. Я дам вам его адрес и вы обговорите с ним интересующую вас покупку. Оливия уже собралась позвонить в колокольчик, но что-то во взгляде гостя ее удержало. Он явно желал говорить только с ней. Еще раз отогнав от себя невольные подозрения, графиня внимательно посмотрела на гостя.
Клод-Луи де Монтеран: - С управляющим? Пощадите меня, мадам, все же я торговец поневоле, - негромко рассмеялся гость, опускаясь в предложенное хозяйкой кресло. Генерала внезапно охватило ощущение, что он чувствует себя в гостиной графини более вольготно, чем она сама. Господи, неужели опять отголоски истерии вокруг «корсиканского людоеда»? Нет, ну это просто смешно. Леди не может знать о его прошлом, и явно не проявляет к оному никакого интереса. Да и вообще на пугливую девицу не похожа. Ха, с её-то собственным прошлым в пору не бояться мужчин, а веревки из них вить. – Все началось с того, что ваш управляющий отказал моим поверенным, поэтому я подумал, что ничего дурного не случится, если я приеду сам и поговорю непосредственно с вами. Речь идет о паре долговых расписок некой миссис Форстер. Только одна мелочь, сущая безделица. Мне бы очень хотелось, чтобы сам факт этой покупки оставался, насколько это возможно, тайной. Маленькая приватная сделка. Я от всей души надеюсь, что вы пойдете мне навстречу в этом деле, мадам. Если Оливия пожелает знать, почему он так думает, Клод-Луи готов был объясниться яснее. Но не исключено, что им удастся договориться, без упоминания имен неудачливых мертвецов и их привязанностей. В непроницаемом аквамарине учтивого мужского взгляда, устремленного на леди Валентайн, трудно было угадать, какого оборота дел ожидает сам француз, быстрого и легкого согласия, упорного торга, категорического отказа и возможности перейти от любезностей к угрозам или просто приглашения выпить чаю.
Оливия Валентайн: И все-таки она позвонила, но лишь для того, что бы подали чай. По ее мнению, этого гость заслужил право на чашку горячего напитка больше чем его предшественник. Расписки, всего лишь расписки. И графиня сразу почувствовала себя спокойнее и увереннее. Француз показался Оливии привлекательнее, а цель его визита даже в некотором роде – интересной. Да, она припоминала, есть пара векселей и расписка от миссис Форстер. Возможно, графиня не вспомнила о них, если бы пару месяцев назад ей не пришлось проводить ревизию. Еще тогда ее управляющий заметил мадам графини, что эти бумажки не имеют никакого смысла. Ибо, навряд ли эта женщина когда-нибудь сможет погасить векселя. Но все же, стремление выкупить эти бумаги показалось Оливии странным. Человек только в двух случаях может стремиться завладеть бумагами, которые не смогут принести какой-либо выгоды. Первым из них, с благородным оттенком, было бы желание спасти от окончательного разорения человека. Второй же, полностью противоположные – его добить. Третья мифическая причина – надежды на будущее восстановление положения миссис Форстер была отметена графиней. Пока разливали чай, пока слуги сновали по комнате, Оливии выдалась возможность поразмыслить над предложением графа. Письмо управляющего, которое графиня едва удостоила вниманием, содержало предостережение относительно этого дела. Сама Оливия прекрасно знала к чему может привести сосредоточение всех бумаг должника в руках одного человека. Если бы сэр Джон Уорон когда-то вел свои финансовые дела с большей аккуратностью… - Сэр, я не понимаю, для чего вам понадобились эти бумаги?! Смею вас заверить, что они не принесут вам никакой выгоды, - спросила Оливия, если не из лучших побуждений, то из присущего женского любопытства.
Клод-Луи де Монтеран: - Я собираюсь приобрести этот салон, - любезно удовлетворил граф любопытство своей собеседницы. Говорить правду женщине, которую в последствии можно принудить хранить эту правду в тайне, было много проще и удобнее, чем упражняться во лжи. Лгать де Монтеран не любил. Существовало еще естественное и неотъемлемое в его системе ценностей понятие военной хитрости, но оно и выглядело, и обставлялось иначе, нежели банальное светское вранье. – Платить деньги Форстерам нет никакого смысла, ни сам дом, ни обстановка его им давно не принадлежит. Удобнее напрямую рассчитаться с кредиторами, а мадам просто поставить перед фактом свершившейся сделки. Что до выгоды… Позвольте заметить вам, мадам, что, если вычеркнуть из списка прибыльных занятий возглавляющие его войну и военный грабеж, то игорный бизнес и работорговля в состоянии озолотить вас в считанные месяцы. И так же быстро уничтожить вашу репутацию при этом. Я желаю первого, но без второго. Осторожно подхватив хрупкую до звона чашку с чаем, мужчина чинно сделал неторопливый глоток, прогоняя неприятную резь в горле, первую предвестницу осаждающей его болезни. – И поскольку работорговлю целиком и полностью узурпировали ваши соотечественники, - добавил он иронично, - а война закончена не в пользу Франции, приходится… Вы беспокоитесь, быть может, о том, что станется с самой мадам Форстер? - Полюбопытствовал он, ловя взглядом взгляд Оливии поверх позолоченного ободка чайной чашки.
Оливия Валентайн: Откровенный ответ не был кошмарным откровением, тем более что произнес его граф непринужденно, словно тут и скрывать было не чего. Хотя сам он утверждал обратное. Рассуждения графа о прибыльных занятиях вызвали у нее скупую усмешку. Цинично, но мир таков и с этим стоит согласиться. Хотя не всегда удается мириться. - На самом деле я полагаю, что кроме перечисленных способов обогатиться, найдется еще с десяток достойных, и не слишком, способов заработать себе на жизнь. По крайней мере – не столь рискованных как игорное дело. Не спорю, все зависит от того в каких руках окажется ваше предприятие. И в любом деле возможен риск, но все-таки ваш выбор пал на слишком непредсказуемое, подвластное Фортуне в большей степени. Вы считаете себя везучим человеком, граф? Вам не нравиться? - поинтересовалась Оливия, заметив мелькнувшее на лице гостя страдание, когда тот сделал глоток чая, - Может, стоило предложить вам что-то другое? Вопрос Монтерана остановил Оливию, собравшуюся позвать слугу. О миссис Форстер ей было мало известно. Скорее – почти ничего, но… Оливия слышала, что с этой дамой проживает ее то ли дочь, то ли племянница, итак уже с достаточно пострадавшей репутацией от занятий своей родственницы. За саму незадачливую мадам графиня переживала мало. Конечно, не было в ее положении ничего хорошего – разорившись она останется на улице. Но для миссис Форстер был шанс попасть в богадельню. Для ее юной ее родственницы чуть больше путей обеспечить себе сносное существование. - Да, меня действительно волнует будущее этой дамы. Тем более, если я не ошибаюсь – у нее на попечении находиться юная особа. Племянница, кажется?
Клод-Луи де Монтеран: – Что вы, очень нравится, мадам. Замечательный чай, я так редко его пью, - усмехнулся мужчина, пропуская вопрос о своем везении мимо ушей. Пожалуй, он смело мог считать себя везучим человеком. Учитывая собственный возраст и образ жизни. Мальчишке-аристократу пережить террор – уже везение, а потом… Женщины привязчивы, так что генерал нередко ощущал легкую руку Фортуны на своем плече. – Если миссис Форстер и ее семейство проявят благоразумие, я постараюсь обойтись с ними… как это у вас говорится? – Клод-Луи еще раз посмаковал чай, а вместе с ним и слово, абсолютно его не характеризующее. – По-джентельменски. Разумеется, в мои планы не входит их содержать, но работу, а как следствие, стол и крышу над головой, я смогу им предложить. Мадемуазель Софи показалась мне весьма рассудительной девушкой, хотя в карты она играет из рук вон дурно. Именно поэтому будет лучше, если игорным салоном займется кто-нибудь другой. Однако иные достоинства мадемуазель неоспоримы… Так что вы мне скажете, мадам? – Любезно осведомился француз, находящий, что он уже удовлетворил любопытство графини, насколько это вообще возможно было сделать в отношении его планов. Пожалуй, последний намек в отношении мисс Морланд был излишним, тем более, что никаких планов домогательств несчастной английской девы, попавшей к нему в лапы, де Монтеран не вынашивал. В жизни есть дела и поважнее. Однако желание слегка подразнить Оливию внезапно возобладало над здравым смыслом.
Оливия Валентайн: Если граф желал понервировать ее, то это ему удалось. Его слова относительно мисс Морланд, если они были не шуткой, ей крайне не понравились. В том, что этот человек серьезен Оливия не сомневалась. Однако, может она через чур мнительна и предположение относительно талантов мисс Софи, высказанное Монтераном, не стоило воспринимать неподобающим образом. Потупив взор, графиня пыталась взвесить все «за» и «против». С одной стороны она знать не знала этой мадам из игорного дома и желанием познакомиться с ней не горела. С другой стороны, стать причиной, пусть и косвенной, бед, которые могут свалиться на долю двух женщин. В общем-то, Оливия не сомневалась, что имеющиеся у нее векселя – капля в море. А море это уже разбушевалось и накатывало грозными волнами к порогу дома Форстеров. Продаст она бумаги или нет – большой разницы не будет. - Месье, я не совсем уверена, что могу самостоятельно принять это решение, - Оливия подняла глаза на француза, отставляя чашку, - Думаю, я должна посоветоваться с управляющим. Не даром же он прислал ей сегодня утром письмо. Оливия не нуждалась в финансовом совете, но ей было бы крайне интересно знать мнение мистера трампа относительно этого дела. Нет, она не собиралась нарушать конфиденциальности, к которой стремился генерал, но увериться, что она не причинит вред людям было просто необходимо. - Вам ведь не причинит особого беспокойства такая задержка решения вопроса?
Клод-Луи де Монтеран: – Если я позволю себе настоять на немедленном решении, это покажется вам очень неучтивым, графиня? – продолжая любезно улыбаться, уточнил гость. Похоже, он задел даму за живое. Возможно, сама она в свое время оказалась на дне вот так же, в результате разорения семьи. Что за давностью лет уже не имеет значения, просто любопытно. – Это всего лишь пара расписок, и цена их невелика, - сопроводив свое объяснение легким пожатием плеч, продолжил генерал. - Более того, если их не оплачу я, не оплатит никто. На платежеспособность миссис Форстер рассчитывать не советую. Однако для меня это не того уровня дело, чтобы возвращаться к нему многократно. При всем желании встретиться с вами снова, мадам. Клод-Луи едва заметно прищурился. – Я ценю ваше беспокойство о судьбе мадемуазель Софи… Если это истинная причина ваших сомнений… И понимаю, что оно, возможно, продиктовано личным неприятным опытом, - намек был брошен вскользь тоном многозначительного сочувствия. Де Монтеану было даже немного жаль упоминать о своей информированности. Расписки он, без сомнения, получит, а вот будущие отношения с леди Валентайн будут испорчены бесповоротно. - Но мой интерес к мадемуазель лежит вне всяких непристойных домыслов, уверяю вас, - резюмировал француз буднично, так, словно они болтали о капризах погоды, а не о разорении двух достойных дам.
Оливия Валентайн: - Неучтивым?! Ничуть, граф. Мне понятно ваше стремление – покончить с делами в установленный срок. И я прекрасно знаю цену этим бумагам, и особой важности они для меня не имеют, - некоторая нерешительность сквозила в тоне женщины. Казалось, что всего лишь одно «но» удерживает ее от принятия окончательного решения. И граф де Монтеран его угадал. Его слова не сразу достигли сознания Оливии, тем более, что в тоне не было ни издевки, ни желания оскорбить собеседницу. Однако, слова эти заставили женщину поднять взгляд на собеседника. Его серые глаза смотрели на нее серьезно. Похоже, что Клод-Луи говорил именно то, что думал, а думал он о том, что графиня предпочла бы не озвучивать. - А… значит все не столь плохо, - с непроницаемой маской на лице Оливия поднялась и направилась к окну. Там она остановилась у цветов азалии, что погибали от духоты в жаркой гостиной. Ей тоже стало душно и противно. Интересно, его осведомленность относительно ее прошлого проистекает из какого источника?! Даже страх услышать нечто нелицеприятное не удержал графиню Валентайн от вопроса, который уже обжигал губы, - От куда вам известно о моем печальном опыте, месье? Ведь мы раньше не встречались. Оливия даже не обернулась к гостю, поглаживая пальцами вялые лепестки растений. Обидно, ей показалось, что в лице этого мужчины можно обрести приятного знакомого. Но увы, она уже привыкла ошибаться.
Клод-Луи де Монтеран: – Ваша тайна досталась мне случайно, мадам, - обтекаемо отозвался граф. Если Оливия сама проведет параллель между ним и Леметром, так тому и быть. Называть имя своего осведомителя вслух де Монтеран не собирался. – И, признаться, занимает меня очень мало. Все, что я предлагаю, быть немного снисходительнее друг к другу. Я приехал сюда сам именно потому, что подозревал, вы не захотите продавать расписки из опасения навредить даме, что их писала, и ее юной племяннице. Потому что слишком хорошо представляете себе, что может произойти с женщиной, оказавшейся на улице без гроша в кармане и крыши над головой. Между прочим, благородный и заслуживающий уважения порыв, графиня. Большинству держателей векселей Форстеров наплевать на то, что станется с Форстерами после того, как они получат свои деньги. Но не вам… Хотя возможно я просто идеализирую ситуацию, - протянул генерал, вглядываясь в точеную спину женщины, отрешенно ласкающей азалии у окна. – Так вот, я хочу получить этот салон, на тот есть причины, не являющиеся темой нашего разговора. О владелицах его я обещаю позаботиться… Насколько они позволят мне это сделать, разумеется. Для этого тоже есть причины, но в них нет ничего оскорбительного… ммм… для женской чести. Вы удовлетворены?
Оливия Валентайн: Его дальнейшие слова привели ее в чувства и успокоили, отчасти. Если можно было говорить о спокойствии. Граф сказал – тайна досталась ему случайно. Означает ли это, что о ней уже судачат в светских гостиных, или это была приватная беседа, в которой мимолетно хвалятся легкой добычей. Как бы там ни было, но уверенности в завтрашнем дне это ей не прибавляло. И если де Монтеран обещал позаботиться о благополучии миссис Форстер и ее племянницы, то ее собственное благополучие – было под угрозой. И все из-за этого Леметра. Что-то не доброе мелькнуло во взоре прекрасной леди, когда она вновь повернулась к гостю. При этом, кроме признательности за деликатность к ее «проблеме», Оливия к графу, не испытывала. - Месье, касательно вашего дела – я не вижу никаких препятствий. Вы получите завтра бумаги, которые просите, - леди Валентайн вальяжно прошлась по комнате, словно на приеме в королевском дворце. Ей самой стало удивительно, как удается сдерживать рвущиеся наружу чувства, - Граф, я даже готова совершить неравноценный обмен. Женщина прищурившись, как пару минут назад ее гость, смотрела на Монтерана. Голос, ровный, даже без оттенка эмоций, которые клокотали внутри нее. Улыбка, может чуть холодноватая и даже жестокая. - Я отдам вам их даром всего за одно ваше верное слово, месье. Эту тайну – которая в отличии от вас меня сильно волнует, совершенно случайно, была доверена месье Леметром. Я ведь знаю, что вы знакомы. Оливия была уверена, что другим способом узнать ее маленький секрет не возможно. Лондон, столь любящий скандалы, уже гудел бы от новостей, если бы таковые появились. И графиня Валентайн узнала бы об этом одной из первых. Оставался один человек, посвященный и клявшийся хранить молчание. Ради своего блага. Кто бы сомневался, кто бы поверил! На счет того, что граф де Монтеран и Фредерик были знакомы у графини были сомнения, но она решила их не озвучивать. Риск есть риск, а терять теперь, похоже, было не чего.
Клод-Луи де Монтеран: - Я не меркантилен, мадам, и вполне в состоянии заплатить за расписки, - мужчина иронично повел бровью. – Впрочем… Предложение леди Валентайн было неожиданно щедрым. И щедрость, насколько понимал генерал, была продиктована страхом. Что ж, даме есть чего бояться, потому как есть, что терять. – Прошу вас, присядьте. Выпейте еще чаю, - предложил он любезно. - А я пока расскажу, кто поставил под удар вашу репутацию. Как ни парадоксально, это заслуга одного вашего очень хорошего знакомого. Тот самый джентльмен, что был достаточно меток для того, чтобы сделать вас вдовой, мадам, по прошествии времени раскаялся в содеянном. Он написал вам письмо в надежде вымолить прощение. Но почта так ненадежна в наши дни. Волей случая это письмо попало в руки совершенно постороннего человека, он лишь сопоставил факты и имена, и вуаля! Я не стал бы ставить месье Леметру в вину то, что он поделился этой историей со мной. Потому что, полагаю, это произошло до того, как он побывал у вас, мадам. К какому бы соглашению вы ни пришли, тогда оно еще не имело силы. Теперь все иначе. С обладателем письма у вас свои счеты, надеюсь, расплатиться не составит вам труда. Мимолетная улыбка тронула губы гостя и тут же исчезла. – Я же просто предпочту забыть о той старой сплетне, просто потому, что… мне не хочется помнить о вас что-либо дурное, мадам.
Оливия Валентайн: Оливия молча выслушала гостя, так и не притронувшись к чашке с бодрящим напитком. Рассеяно теребя салфетку, женщина то опускала глаза, то поднимала их на графа. Недоверие и растерянность путались с благодарностью и желанием что-нибудь разбить. Скорее всего, сказалась военная привычка быть немногословным - ибо без лишних реверансов, но достаточно непринужденно, де Монтеран поведал мадам суть дела, выставив Леметра, насколько это было возможно, в выгодном свете. Но пусть он не нарушал условий их договора, но какое право имел этот месье показывать чужое, хранящие тайны, письмо вообще кому-либо! На щеках выступил яркий румянец. - Месье, я признательна вам, - за что, леди Валентайн так и не смогла выразить. Но наверное и не стоило, ибо граф прекрасно понял все недосказанное ею. Графиня встала, давая понять гостю, что прощается с ним. На ее губах чуть подрагивала несмелая улыбка,- Граф, мне понятно ваше желание оправдать поступок месье Леметра и как вы верно заметили – у нас свои счеты. Я очень жалею, что впутала вас в это дело, но надеюсь – вы простите меня за это. и конечно же – завтра ваше дело будет улажено, отправьте своих поверенных к моему управляющему, он не откажет на сей раз. Мне бы хотелось, - женщина протянула руку графу на прощание, - чтобы обо мне у вас действительно, остались хорошие воспоминания, но боюсь предложить вам свою дружбу, месье. А теперь простите меня, у меня неотложные дела. Только что бывшая нежной улыбка, стала простой формальностью и в глазах появился недавно потухший, странный блеск.
Клод-Луи де Монтеран: – Благодарю, мадам, - гость с ленцой поднялся из облюбованного им кресла и на прощание вновь склонился к руке графини Валентайн. – Не смею отрывать вас от дел, но позволю себе сегодня поймать вас на слове, чтобы при случае напомнить о вашем дружеском расположении. В глазах дамы бушевала стихия, опасно контрастируя с утонченностью ее манер, а со стихией пусть сражаются… ну, допустим, моряки. Кавалерия предпочитает переждать непогоду на уютном биваке. Жаль, что Фредерик – не моряк, потому что, кажется, ему придется несладко. – Со своей стороны осмелюсь заметить, если вам когда-нибудь понадобится помощь, мадам, вы вольны обращаться ко мне без всякого стеснения, - проникновенно предложил француз на прощание. Легче всего давать обещания, которые ни к чему не обязывают. Скорее всего, прекрасная Оливия в будущем станет сторониться его, как чумного. Но… Посмотрим. Жизнь длинная, а любовники быстро надоедают друг другу. Может статься, дама быстро наскучит Леметру. Или же найдет способ приструнить его.
Оливия Валентайн: Распрощавшись с гостем, Оливия подняла маленький переполох в доме. неотложных дел у нее не было до прихода графа, да и появились они только в самом конце их беседы. Со стороны ее поведение могло показаться глупым, граничащим с безумием. За пятнадцать минут, отведенные хозяйкой на сборы, должен был быть подготовлен экипаж. Горничным предстояло в невероятно короткий срок помочь миледи одеться и выглядеть не хуже, чем, если бы графиня Валентайн собиралась бы на прием. О да, она и собиралась на прием! Оливия все больше распаляла себя, доведя одну из служанок до судорожного всхлипывания за ее спиной, отвергнув третье за десять минут платье. Правда конечный результат заставил графиню чуть поостыть. Разглядывая себя в зеркале она уже думала, что слегка перестаралась. Траурный цвет, ставший таким родным, был ей отвергнут и ярко синее платье от того слишком казалось ей броским, сверкающие драгоценности слепили глаза, а вычурная прическа, наспех сооруженная Алисой, была через чур парадной. Растерянно поглядывая на отражение, Оливия уже сомневалась, что хочет заявиться к месье Леметру, но тут же природное женское упрямство с глупостью под ручку, перевесили чашу весов. Прихватив из кабинета визитку гостя, графиня уютно устроилась в экипаже. Январский сырой воздух подействовала отрезвляюще на женщину, но поворачивать назад уже было глупо, и через полчаса она окажется у дверей особняка на Хафмун-стрит. Кто бы мог подумать, что она по своей воле решит нанести туда визит. эпизод завершен
полная версия страницы