Форум » Regency Romance: игровое поле » Лучшее украшение девушки... (эпизод завершен) » Ответить
Лучшее украшение девушки... (эпизод завершен)
Салли Хоукс: Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице. © Место действия: меблированные комнаты на Холборн-стрит. Время действия: 29 января 1815 года, два часа дня. Участники: Салли Хоукс, Филип Герберт.
Ответов - 51, стр:
1 2 3 All
Салли Хоукс: Бледные лучи зимнего солнца проникали сквозь оконце маленькой комнатки на верхнем этаже дома на Холборн-стрит, которая за умеренно грабительскую плату сдавалась вместе с умеренной же меблировкой мисс Салли Хоукс, актрисе. Скудная обстановка, однако, имела свои преимущества. Еще один предмет помимо узкой кровати, деревянного стола со стулом, приземистого сундука (он же дополнительное сиденье) – и в апартаментах мисс Хоукс было бы не повернуться. Скромное жилище носило отпечаток личности своей хозяйки по мере ее сил, свободного времени и финансовых возможностей. Тощий тюфяк на кровати был застелен бархатным, немного выцветшим покрывалом цвета весенней листвы (бывшие шторы из реквизита «Друри-лейн»), на подушке красовались чуть расползшиеся кружева (оттуда же). Стену украшала выклянченная у театрального художника афиша «Сна в летнюю ночь». С афиши загадочно улыбалась мисс Кертис в облике Титании, слава богу, совсем не похожая на себя самое, а ниже среди прочих имен самым мелким шрифтом значилось «м.Хоукс». Собственно, ради этих коротеньких слов с точкой и был повешен этот сомнительный шедевр изобразительного искусства. В данный момент хозяйка комнаты сидела на сундуке у окна и, негромко насвистывая веселую песенку, штопала чулки. Иголка порхала в ловких пальцах, рыжие кудри падали на лоб, и сейчас, без следов грима и краски, Салли выглядела совсем девчонкой. В камине, впервые за много дней, весело плясал огонь. Теплолюбивая Салли на шальные деньги, полученные от виконта Герберта, первым делом пополнила запасы угля. В сундуке ждал своего часа отрез муслина на новое платье. Долг за квартиру, покуда домовладельца удается умилостивить милыми улыбками, подождет.
Филип Герберт: Воскресную проповедь Филип пропустил, не испытывая по сему поводу ни малейших терзаний. В конце концов, в Лондон он приехал развлекаться, а не думать о вечном. Поскольку церковные смотрины, как называл Робби службу, нынче он сам же отменил, то приходилось искать себе иное развлечение - и отвлечение от невеселых мыслей, вызванных пропавшими бумагами и недавним нападением на сестру. Что могло утешить мужчину лучше игры, вина и женщины! Но для вина час был еще слишком ранний, играть ему не хотелось - "эффект Монтерана" не проходил с инцидента в заведении миссис Форстер, а вот женщина... Да, женщина виделась ему наилучшим вариантом времяпрепровождения в очередной унылый январский день. Постоянной подруги у виконта не было, заведения вроде "Трех крестов" ему пока что претили - их время придет по возвращении во Фландрию, где некогда будет тратить силы на ухаживания и завлечение приглянувшейся особы в постель, возвращаться в объятия мисс Кертис пока что не хотелось... Ситуация была бы тупиковой, если бы не адрес, который Филип чудом умудрился не забыть. ...Холборн-стрит была запружена прохожими, торговцами, подмастерьями с тачками, а потому, оставив экипаж возле самого Друри-лейн и велев кучеру ждать его через час-другой в этом месте, мужчина пешком преодолел расстояние до дома, где, судя по вывески, мистер Финеас Покет сдавал меблированные комнаты. Шиллинг мальчишке, мывшему окна на первом этаже, - и Герберт-младший бодро поднимался вверх по лестнице, где, как ему сказали, "молодая мисс актриса отдыхает после выступлений".
Салли Хоукс: Тяжелые шаги по лестнице заставили занятую шитьем девушку вскинуть голову и недоуменно нахмуриться. Она бы подумала, что мимо ее двери просто подымаются выше, но выше-то ее никто не жил. Неужели?.. Хотя Салли и назвала свой адрес, она всерьез не предполагала (вернее, запрещала себе надеяться), что виконт Герберт заявится на Холборн-стрит. Теперь это подозренье породило в комнатке мисс Хоукс тайфун в миниатюре. Она торопливо перекусила нитку и затолкала штопанный чулок в сундук. Туда же отправились разложенные на постели и приготовленные к починке нижние юбки. Пощипав себя за щеки и покусав губы, чтобы вызвать немного краски на бледное лицо, Салли села на кровать, выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях. Внезапно передумав, она вскочила и пересела на стул, непринужденно опершись левой рукой о его спинку и полуобернувшись профилем к двери. Только приняв эту аффектированную позу, Салли замерла, горько пораженная прозаической мыслью, что это может быть всего лишь мистер Покет, по какой-то хозяйственной надобности идущий на чердак.
Филип Герберт: Как и полагается приличному человеку, на звание которого он претендовал, сперва Филип постучался. Не ведая о творческих метаниях постоялицы скромной квартирки, мешавших ей отозваться немедленно, он обождал несколько секунд и снова попытал счастье, на сей раз успешно, свидетельством чему был зазвеневший в ответ на стук голосок мисс Хоукс. - Входите. Заставлять женщину дважды повторять приглашение Герберт считал совершенно не по-джентльменски, а потому, толкнув дверь, он очутился в скромной обители восходящей звездочки. - Мисс Салли, надеюсь, вы не против гостей? Прикрыв дверь, виконт приблизился к девушке, отвесил ей шутливый полупоклон и взял ее руку в свою, однако не торопился целовать ее, оценивая картинность позы, в которой та находилась. Актриса, что тут говорить, главное, чтобы не слишком ломалась через четверть часа и не играла в поруганную добродетель после того, как ее нынешний визитер получит то, за чем явился в эту каморку. - В спартанской обстановке вы смотритесь ничуть не хуже, чем на сцене. Как юная леди выглядела на сцене, Филип не имел ни малейшего представления, но надо же было что-то сказать, да еще представить сказанное как комплимент.
Салли Хоукс: В ответ Салли попыталась надеть маску опытной светской игривости, но преуспела лишь в прелестном смущении. Она улыбнулась, ощутив неуместную робость где-то в кончиках пальцев – там, где они касались руки полковника Герберта. Десять минут назад актриса всей душой ждала визита Филипа и с нетерпением подсчитывала, когда он состоится и состоится ли вообще, но теперь лицом к лицу с виконтом почему-то испугалась. – Благодарю вас, – только и смогла выдавить из себя Салли. Ее бойкий язычок словно налился свинцом и отказывался выручать свою хозяйку. Совсем некстати мисс Хоукс поняла, что ее веселая утренняя проказа, на которую она тогда решилась под влиянием минуты, заслуживала совсем другого и некрасивого названия «обман», если рассуждать без обиняков. Ах, верно говорят, иным для успеха не хватает лишь одной вещи – подлости.
Филип Герберт: Она смущена. Какая прелесть. Значит, все-таки решила поиграть в скромницу. Ничего, думал Филип, в псевдо-девственницах тоже был свой шарм, лишь бы "сестрица Пэка" не переигрывала и не затягивала с представлением, в противном случае, налет невинности облетит, оставив раздражающее ощущение фальши. - Я вам не помешал? - учтиво поинтересовался мужчина, разглядывая лицо хозяйки. В тусклом дневном свете, пробивавшемся через узкое окошко, та походила на испуганного лисенка, застигнутого врасплох в своей норе бесцеремонным бладхаундом. Собственное сравнение себя с охотничьим псом позабавило Герберта, который более предпочитал в таких случаях вести себя, как ленивый кот, перед сытным обедом забавляющийся с мышкой. "Мышка", похоже, уже почуяла уготованную ей участь, иначе как объяснить нервическое пожатие ее руки и испуг в ее глазищах. Несколькими днями ранее в них читалось одно лишь озорство, а теперь, похоже, юная авантюристка призадумалась о последствиях своего поведения. - Быть может, мне уйти? Мисс Салли?
Салли Хоукс: Эта угроза взлелеянным ею планам живо привела мисс Хоукс в чувство. К черту щепетильность! – Нет, нет! – воскликнула Салли, затолкав угрызения совести подальше, как ранее дырявый чулок. – То есть… Глупо уходить, вы ведь только пришли, сэр… Девушка кокетливо потупилась, неосознанно копируя манеры субретки из пьесы Шеридана. Опыт, полученный из фривольных пьес, имеет перед реальным хотя бы то преимущество, что умеет выражаться изящным слогом. – Присаживайтесь, ваша милость… – Салли ослепительно улыбнулась, пуская в дело некогда полученное пансионатское воспитание. Пусть виконт видит, что она не уступит иным мисс из лондонских гостиных. Правда, когда мисс Хоукс обвела взглядом свою комнатушку, улыбка ее немного поблекла, и она упавшим голосом добавила: – Куда-нибудь… Выбор, предоставленный Филипу гостеприимной хозякой, был небогат. Сундук или кровать – неизвестно, что из них оскорбительней, и едва ли колченогий стул под самой мисс многим лучше.
Филип Герберт: Ничуть не смутившись скудостью выбора - в конце концов, бывал он и в апартаментах поскромнее, вроде индийского сарая, выполнявшего роль лазарета и едва не ставшего его предпоследним пристанищем, - Герберт уселся на сундук, с которого, словно с укрепленной высоты, мог изучать диспозицию, включая и место грядущего единения армии и искусства. - А у вас здесь очень... мило, - великодушно заметил он, оглядывая скошенный потолок. В многочисленные дождливые дни здесь должен был стоять грохот, сравнимый со звуками, производимыми сводным оркестром пехотных барабанщиков. - Давно здесь живете? Непринужденное начало непринужденной беседы должно было поспособствовать возобновлению милых отношений, что установились между двумя молодыми людьми под крылом мисс Кертис.
Салли Хоукс: «Слишком давно!» – едва не сорвалось с язычка мисс Хоукс правдивое признание, до того ей надоело ютиться в убогом углу. По приезде в Лондон непритязательная квартирка ничуть не смущала Салли, уверенную, что она послужит лишь временным биваком восходящей звезде на стремительной дороге к известности и славе. Но прошло уже пять месяцев, и временное пристанище медленно, но верно грозило стать постоянным, причем самоуверенная девица поняла, что этот вариант еще не самый худший. Обо всем этом Салли промолчала, но красноречивый вздох и недовольная гримаска сделали любые слова ненужными. – Уже полгода, сэр, – произнесла она со смешком. – И прошу вас, не будьте так любезны, расхваливая эту конуру. Она ужасна, я знаю. Откровенно говоря, я и не думала, что вы придете. Сюда или куда-то еще, – с обезоруживающей честностью сказала Салли. – Но я очень рада, что вы пришли. Она и сама не могла бы точно объяснить, чему именно она рада, но то, что виконт Герберт расположился на сундуке, словно в самом удобнейшем кресле, и не подавал виду, как ему неловко, ей нравилось. Будто бы и впрямь ему наплевать на обстановку.
Филип Герберт: - Как скажете, мисс Салли, - виконт поднял руки, как если бы сдавался на милость неприятелю. - Только почему не ожидали? Мы же с вами условились увидеться, получше узнать друг друга... В тот раз, к сожалению, вышло не слишком... удачно. Филип прищурился, наблюдая за реакцией девушки: выдаст ли она свой обман сама или придется ей немного попенять на чересчур живое воображение, впрочем, более забавы ради, нежели в приступе морализаторства, склонности к которому он отродясь не имел. Приятно будет посмотреть, как это огненноволосое создание станет выдумывать оправдания и излагать их своим звонким голоском, приятным, отметил про себя мужчина. - Если вообще вышло... - подытожил он, приподняв брови и тем самым становясь похожим на взыскательного покупателя, предъявляющего торговцу претензии к качеству товара.
Салли Хоукс: Мисс Хоукс внутренне вострепетала, услышав это «если вообще», но виду не подала. В конце концов, как может пьяный мужчина быть уверен на все сто? Стивен, например… Тут она вовремя остановилась и обругала себя. Ей давно пора выкинуть Стивена Вейра из головы и оставить дурную привычку вспоминать о нем по каждому поводу. Он для нее не единственный мужчина в мире. Мог бы им стать, но отказался по собственной глупости. Салли повеселела: именно так! Не она брошена, а мистер Вейр свалял дурака. Говорят, он не очень-то и счастлив со своей богатенькой Нэнси. Салли нежно улыбнулась новому претенденту если не на свою руку, то на сердце. – Верно, мы условились, – согласилась она. – Но я боялась, что ваша память вновь подведет вас, сэр. Она такая… избирательная, – с долей ехидства ввернула мисс Хоукс.
Филип Герберт: - Избирательная, верно, - фыркнул полковник, притягивая к себе Салли, благо непристойно маленькие габариты ее апартаментов позволяли обойтись без лишних телодвижений, вроде преодоления всей комнаты, точно выверенной небрежности поз и прочих живописных приемов, вкупе с высокопарными фразами, от каждой из которых веяло скукой. - И знаете, что она выбрала на этот раз? Предпочитая оставить куртуазные церемонности для более просторных помещений, Филип обхватил руками талию актрисы и медленно провел ладонями по ее бедрам, прикрытым лишь дешевым ситцевым платьем в мелкий цветочек. - Очень, очень любопытный выбор. Наводит, знаете ли, на размышления, и даже не могу сказать определенно, как к этому стоит отнестись... Усадив мисс Хоукс на колени, мужчина продолжал поглаживать ее ноги, худые, как у подростка, и ничуть не похожие на ноги леди Оливии - пускай видеть их ему и не приходилось, однако толикой воображения был наделен даже старший сын графа Пемброка, - но и такой вариант его нынче устраивал. Для разнообразия. - Так вот, моя память мне говорит, что мисс Салли Хоукс я впервые увидел лишь наутро после победы высокого искусства над грубой солдафонской невежественностью. Что бы ни утверждала сама мисс Салли Хоукс. Озадачив таким образом юную жрицу Мельпомены, Филип безо всякой застенчивости решил повторить свои манипуляции, но на сей раз без помехи в виде платья, по какой причине его рука живо оказалась уже под указанной деталью незатейливого туалета Салли.
Салли Хоукс: Обладая кое-каким скудным опытом, мисс Хоукс не была зеленым новичком в любовной науке, однако до непринужденной морали уличной кошки ей еще было далеко. Для достижения подобного результата актрисе следовало бы взять побольше уроков, и желательно у разных учителей. Поэтому уверенные действия полковника переполошили девицу больше, чем его язвительное замечание насчет памяти. – Сэр, позвольте… Что вы делаете? Да как же… – лепетала Салли, не смея все ж оттолкнуть руки Филипа. Разумеется, она знала, что знакомство с виконтом рано или поздно перейдет в горизонтальную плоскость, но бесцеремонность наглого гостя застала ее врасплох, и то, что Салли понимала и принимала со спокойной душой и умом, оказалось не так уж легко осуществимо на практике. Помимо не истребленных до конца остатков целомудрия вмешалось унизительное воспоминание о постыдно изношенных простынях под зеленым покрывалом на узкой кровати. По непостижимой прихоти женской натуры неприглядное нутро своей постели мисс Хоукс хотела укрыть от посторонних глаз больше, чем собственные прелести.
Филип Герберт: - Что делаю? Все то же, что мы, судя по вашим словам, проделали несколькими днями ранее... Филип не прерывал своего занятия, но теперь движения его сделались более решительными, по мере того как ленивое добродушие убывало под воздействием внезапной стыдливости девушки. Испуг загнанного в угол целомудрия был сыгран великолепно, но разыгравшаяся похоть полковника все сильнее мешала ему оценить театральное мастерство мисс Хоукс. - Но так как память меня подводит, предлагаю ее освежить и попробовать все заново. Сочтя разговорную часть их встречи исчерпанной, Герберт впился губами в шею своей подруги, при этом рука его переместилась на грудь Салли и с той же беззастенчивостью, с которой минутой ранее проводили разведку ее стройненьких конечностей.
Салли Хоукс: – Да, но… – пропыхтела мисс Хоукс, уворачиваясь от поцелуев и отталкивая не на шутку разошедшегося Филипа, – в прошлый раз вы так не спешили, сэр. Вертясь, как уж на сковороде, Салли нарушила и без того неустойчивое равновесие, в котором пребывала в объятиях виконта Герберта, и решительный толчок ее кулачка в мужское плечо довершил дело. Она почувствовала, что падает на пол, увлекая за собой Филипа. К счастью, джентльмен принял на себя основную тяжесть падения, и мисс Хоукс оказалась наверху в прямом и переносном смысле этого слова. Неожиданный результат поползновений полковника рассмешил Салли: сначала она тихонько прыснула, а потом звонко расхохоталась. Из небрежно стянутого узла волос на лоб выбилась рыжая прядь, и она шумно ее сдунула. – Вот так, сэр! Это вам наука. Куда вы торопитесь? Заступать в караул? – спросила Салли, и в голосе ее прорезались нотки обиды.
Филип Герберт: - Караул подождет... когда предстоит охота на лис. Чудом не растерявший за месяцы мира сноровки, Герберт вывернулся из-под легкой, как пушинка, актрисы, которая, по всей вероятности, возомнила себя цирковой наездницей. При падении он ударился плечом об острый край сундука, и эта боль не на шутку его разозлила. Резко поднявшись на ноги, виконт схватил Салли под мышки и, пока она не успела опомниться, швырнул ее на кровать. - Что это вы вздумали ломать комедию, мисс? - потирая ушибленную руку, он недобро сверкнул глазами, в которых теперь читалась решимость довести дело до конца, несмотря на внезапное нежелание девушки поспособствовать ему в этом. - Или вам мало было мизансцены у мисс Кертис? Спектакль уместен на сцене, а разыгрывать из себя невинность здесь - ну уж нет, увольте меня от этого. В следующий момент редингот полковника оказался на все том же сундуке. - Вы ведь сами этого хотели, разве нет? Очарование Салли в глазах ее кавалера померкло с невероятной быстротой. Если в начале визита он готов был согласиться с тем, что далеко не все актрисы - бесстыжие шлюхи, то теперь его уверенность заметно поколебалась.
Салли Хоукс: Салли села на постели, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, слово эта поза способна была защитить ее от дальнейших посягательств. Сердить полковника Герберта она не намеревалась, но его напористость не польстила ей, как могла бы польстить опытной женщине, но неприятно кольнула самолюбие. – Нет, не этого я хотела, – запальчиво возразила Салли. – Амелию вы обхаживали дольше, а я… а я… Я вам что – бутерброд на скорую руку?! Голосок ее сорвался, на глаза навернулись сердитые слезы, и мисс Хоукс совершенно по-детски шмыгнула носом.
Филип Герберт: В присутствии Филипа плакали только две женщины - его мать и сестра. Потому-то слезы приводили его в замешательство, делая беспомощным и податливым, что позволяло покойной леди Элизабет подчинять упрямого сына без угроз наказания, а Анне - бессовестно вить из брата веревки. Чего Герберт менее всего ожидал от юной актрисы, так это по-детски жалобных всхлипываний. Ярость, как ему казалось минутой ранее, оправданную, как рукой сняло, а на смену ей пришло чувство отвращения к самому себе. Если до злосчастного падения он видел перед собой лишь вертлявую лживую авантюристочку, пускай и не лишенную очарования, то теперь перед ним, сжавшись в комок, сидел запуганный ребенок, не старше его собственной сестры. - Черт... Мужчина тяжело опустился на кровать. - Простите меня, мисс Хоукс. Мне очень... Не говорить же, что ему неловко, после того, как он на нее едва не наскочил, как последний кобель из псарни. Поэтому, избегая и без того витавшего в воздухе сравнения, Филип промолчал и опустил голову. Никогда прежде он не позволял себе такой грубости - возможно, причина таилась в том, что все его пассии были весьма сговорчивы и не заставляли кавалера упражняться в галантных ухаживаниях. Что, однако, не являлось индульгенцией его нынешнему поступку.
Салли Хоукс: Мисс Хоукс выросла в женском окружении, и о том, какую тяжелую артиллерию сейчас пустила в ход, не догадывалась. Однако ведомая смутным инстинктом, который до поры заменяет опыт, Салли почувствовала, что поле боя осталось за ней. Испуг ее прошел, и для порядка всхлипнув еще пару раз, она осторожно сквозь растопыренные пальцы посмотрела на поверженного в прах противника. Только что грозный, теперь он был смирен и кроток, как овечка. Неясно ощущая свою власть, она робким жестом протянула руку и дотронулась до плеча Филипа. – Вы меня тоже простите, сэр… Наверное, я просто не привыкла… – Салли отчаянно покраснела, жалея, что выдала себя. Теперь виконт повернется и уйдет, и прости-прощай актерская карьера. – Не уходите, – еле слышно прошептала девушка.
Филип Герберт: - Мисс Хоукс... Мне очень жаль, поверьте, - Филип скорбно помотал головой. Он по-прежнему не решался поднять глаз на девушку и сидел, невидящим взглядом смотря на сцепленные на коленях пальцы. - Не понимаю что на меня нашло... Видите ли, я пятнадцать лет... Нет, это и в самом деле было слишком - рассказывать Салли о своей насыщенной походной жизни было совершенно ни к чему, а потому мужина осекся на полуслове. - Вам не за что извиняться, мисс Хоукс. Вы ведете себя так, как и должно, это я принял вас за особу совсем иного рода, за что искренне прошу у вас прощения. Похоже, выходки Филипа испугалось не только юное столичное дарование, но и сам полковник, который, чем больше минут отделяло его от недавней сцены, со все возрастающим ужасом вспоминал о ней, словно это с ним самим собирались проделать нечто недостойное. Наконец он нашел в себе смелость посмотреть на Салли - опасный маневр, т.к. перед ним снова возникло полудетское лицо в кайме рыжих кудряшек. Непривычно сгорая от стыда, Герберт чувствовал, что с трудом сможет пошевелить языком. - Что я могу... чем я могу загладить свою вину?
полная версия страницы