Форум » Regency Romance: игровое поле » All promises are either broken or kept » Ответить
All promises are either broken or kept
Maximilian Murray: Место действия: Мюррей-холл. Время действия: 27 января 1815 года, утро. Участники: Катарина Эрхард, Максимилиан Мюррей.
Ответов - 3
Katarina Erhard: Она и так задерживалсь. Что-то в груди заставляло ее собираться медленнее обычного: Кэт дольше выбирала платья, ленты и украшения, решала, какую именно книгу взять. Девушка прекрасно понимала, что во всем этом нет ни малейшей необходимости, ведь в ее комнате в Мюррей-холле предостаточно вещей и тех платьев, что она еще ни разу не надевала в свет, а Максимилиан является владельцем весьма внушительной и достойной библиотеки. И тем не менее язык не поворачивался отдать распоряжение унести собранные вещи, погрузить их в карету, а самой покинуть свою уютную комнату, в которой она так много времени проводила, позволяя мыслям терзать свою душу новым испытанием. Впрочем, не зря говорят, что время лечит. Может быть, оно и не скроет рубцы былых ран, но позволяет к ним привыкнуть, забыть, просто наскучивает думать об одном и том же… И Катарина уже две недели жила совершенно нормальной жизнью, привычной уже для нее. Она и забыла, что ее возвращение в Мюррей-холл должно быть таким скорым… В этот раз Эрхард отказалась от своей компаньонки. Какое-то время они были неразлучны – после смерти отца Катарины, но теперь девушка все чаще предпочитала оставаться одна. Она не готова была делиться своими мыслями и чувствами, а когда рядом постоянно находится кто-то надежный, то соблазн становится невероятно велик. Кэт же надеялась справиться самостоятельно и слишком сильно в преддверии собственной свадьбы опасалась слухов. Эдвард не заслужил пересудов подобного рода, да и девушка могла просто испугаться предстоящих изменений в ее жизни и просто придумать себе влюбленность в своего опекуна ,чтобы любыми способами оттянуть столь важное событие, как венчание с Кливлендом и весьма вероятный отъезд в Америку. В любом случае, виконтессе не нужны были помощники, чтобы разобраться в себе. Именно поэтому с ней должна была ехать только ее горничная Элен, милое стеснительное существо семнадцати лет отроду. С этой юной особой можно было почти не говорить вовсе, она жила в своем внутреннем мире и, конечно, мечтала о сказке. Катарина тоже когда-то верила в принца Чарльза, но он погиб, а вместе с ним и вера в чудеса… А между тем часы утекали… - Катарина! – экономка вошла в комнату, не дождавшись ответа. Однако Кэт просто не услышала стука в дверь. – Вы хотите отложить отъезд? Будьте добры сообщить об этом заранее. У Вас впереди долгий путь. Если Вы поедете немедленно, то возможно будете на месте поздно вечером. Еще позже приезжать просто неприлично, тем более, что граф оповещен о том, что Вы планируете приехать завтра днем. Вас будут ждать! Пожилая женщина говорила эмоционально и торопливо. У нее было хорошее воспитание и образование, да и в этикете она, кажется, разбиралась лучше любого дворянина. И Кэт понимала, что приехать на сутки позже недопустимо, тем более, что она уже несколько часов должна была быть в пути. - Да, Марианна, я скоро спущусь. Передай Элен, чтобы собиралась… Чтобы никто не узнал о ее внутренних терзаниях, нужно стараться быть такой, как и прежде, а значит, как минимум не позволять своим сомнениям выбивать себя из колеи… Как же Катарина не любила эти зимние поездки! Особенно в такой мороз, когда дороги покрыты тонким слоем снега, когда они разбиты, а день короче ночи и в пути почти нет возможности читать… Она дала Элен одну из своих теплых шалей, чтобы девочка не замерзла, а сама с трудом согревалась даже в шубе. Эрхард уже жалела, что по ее решению они не планировали делать никаких остановок: девушка надеялась как можно быстрее добраться до Мюррей-холл, хотела увидеть Максимилиана и понять, что все снова в порядке, что тогда ей показалось… Однако их планы снова срывались. Возница в полумраке не заметил камня, выпирающего над неровной поверхностью промерзшей дороги, и налетел на него колесом, которое не выдержало и треснуло. Продолжать путь после такой неприятности было невозможно. До имения графа оставалось восемь миль, небо темнело, над рощей сгущались сумерки. Отправить кучера в Мюррей-холл с сообщением о случившемся значило оставить девушек одних в наступающей ночи. Идти такое расстояние пешком по темноте тоже абсурдно. Кэт уже была готова поверить в то, что что-то не пускает ее туда, но все же призраки в ее голове не укладывались. Время потекло медленно, как замерзшая в ручье вода… Возница все еще пытался поправить колесо, но даже Катарина понимала, что это в нынешних условиях сделать было невозможно. Она надеялась, что обеспокоенный их отсутствием Максимилиан пошлет слугу в Эрхард-лейк, чтобы узнать, что же заставило их так задержаться, и что всадник выберет именно путь через эту рощу. Кэт жалела о том, что решила не отправлять посыльного вперед, чтобы он доложил о том, что виконтесса пребудет в скором времени, ведь теперь была вероятность, что Мюррей будет дожидаться утра, прежде чем отправить кого-то разузнать, что произошло… Откровенно говоря, Эрхард начинала паниковать, представляя себе еще одну ночь, проведенную в холодной карете… Но граф оказался расторопнее. Они должны были приехать несколькими часами позднее полудня, потому задержка в полные шесть часов, вероятно, обеспокоила Максимилиана, и он решил не ждать рассвета. Кучер заметил слугу, скачущего из Мюррей-холла, издали. Кэт с юношей обменялась лишь парой слов, в остальном решением проблемы занимался возница. Следующие два часа проведенные в ожидании другой кареты пролетели быстрее. Катарина все сильнее волновалась, и это волнение, от которого подкашивались замерзшие ноги, только усилилось, когда возница и слуги перегружали ее багаж в другой экипаж. С их кучером остался еще один слуга. Девушка, ее горничная, кучер графа и юноша, который был посыльным, отправились в имение. Брюнетка с теплой внешностью и не менее теплым отношением к летним месяцам уже мечтала оказаться у камина в гостиной Максимилиана и отогреть руки, которые не согревались тонкими перчатками и меховой муфтой. Но не доехав до имения двух-трех миль карета снова остановилась. Задремавшая Эрхард не могла разобрать голосов, заглушаемых свистом ветра. Однако никакой тряски или толчков не было, и, видимо, остановка вызвана вовсе не проблемами с их экипажем, да и по этой дороге карета уже проходила, не должно было возникать проблем. Кэт только хотела попросить Элен выяснить, что произошло, как дверца распахнулась и в проеме появился силуэт, в котором Катарина не могла не узнать графа Мюррея. - Максимилиан! – она в радостном недоумении вскинула брови. – Не ожидала, что Вы нас решите встретить по пути… На улице так холодно… И ночь на дворе… Забирайтесь скорей! – девушка отодвинулась на край сиденья и, высвободив ладонь из муфты, подобрала край платья, чтобы освободить мужчине место рядом с собой. Она даже не обратила внимания, как засмущалась Элен, робко поприветствовав графа. На языке Кэт вертелось множество слов и мыслей – она так боялась, что возникнет неловкая пауза, но заваливать Максимилиана вопросами и благодарностями за его предусмотрительность и прозорливость было неправильно. Не сразу по крайней мере. Катарина убрала одну руку обратно в муфту и прихватив пальцами перчатку на второй ладони, высвободила ее, чтобы подать графу.
Maximilian Murray: Ветер подхватывал хлопья снега и бросал их в лицо, впрочем, в этом не было ничего неожиданного: велев седлать Максимилиан знал на что идет и куда отправляется. Скорее было жалко коня – он мерз по воле хозяина, а в то время как граф Мюррей наслаждался погодой по собственному желанию. Впрочем, на улице было не настолько уж неприятно: прогулка лишь придавала бодрости и дарила минуты тишины, во время которых можно было спокойно подумать обо всем, что в последние дни происходило в жизни графа. Хотя само решение отправиться навстречу мисс Эрхард было спонтанным и вовсе не было продиктовано желанием хоть ненадолго сбежать из дома. - Мисс Эрхард! Я бесконечно счастлив вас видеть! – эти слова не только звучали искренне, но и были таковыми. Задержка обычно пунктуальной девушки была непонятна – не так уж далеко они жили друг от друга, чтобы задержаться по дороге, а отсутствие хоть какого-нибудь известия – пугало. - Прошу прощения.. Поводья Максимилиан передал слуге раньше – он позаботится о коне, так что теперь оставалось только поспешно стряхнуть с себя снег да поскорее забраться в карету, чтобы теплый воздух не успел ведь выйти через открытую дверь. Ладонь девушки была холодной – граф ощутил это особенно явно прикоснувшись губами к белой коже. - Да вы замерзли! Может быть велеть достать что-то из теплых вещей? – предложение было брошено наугад. Мужчина видел сундуки с вещами девушки, но что в них находится мог только догадываться. - Я бы выехал встретить вас и раньше, но меня задержали некоторое неотложные дела, - углубляться, рассказывая об этих делах, Макс не стал. В конце-концов Катарина скоро окажется в Мюррей-холле, увидит Томаса и узнает все и так. Наверное. Если честно, то граф до сих пор не мог решить: рассказывать Катарине всю правду или повременить? Но ведь девушка так любила Эмму, свою сестру, что наверняка будет рада узнать, что ее сын не умер во младенчестве... а насколько это будет подтверждено бумагами для нее, верно, и не важно. - Но почему вы так задержались? Мы ждали вас чуть позже полудня, а сейчас уже ночь, - граф устремил пристальный взгляд карих глаз на девушку, ожидая ее ответа. Но неожиданная догадка посетила его и он поспешил добавить. – Или вы все это время просидели посреди дороги в холодной карете? Девочке-служанке Максимилиан едва улыбнулся, уделив внимания не больше, чем следовало.
Katarina Erhard: - Не стоит, - торопливо покачала головой Кэт. Предложение графа достать теплые вещи было весьма заманчиво, однако, это согласие девушки привело бы к очередной задержке, а виконтесса уже мечтала, наконец, оказаться в теплой гостиной Максимилиана поближе к камину. Однако мысль о том, что она сама об этом не подумала раньше, несколько смущала брюнетку. Чем вообще забита ее голова? Впрочем, возвращаться именно к этим размышлениям было весьма рискованно, особенно сейчас, когда прохладная кожа еще хранит тепло его губ, а внутри шипят, затухая, искорки, вызванные этим в общем-то самым обычным и общепринятым жестом. – Я думаю, что еще немного я смогу потерпеть, а потом уже погреюсь у огня, - Катарина чуть мечтательно улыбнулась. – К тому же Вы здесь, и сосредотачивать все свои мысли на том, как холодно за пределами кареты и внутри тоже, у меня уже не будет ни смысла, ни возможности, - рука очень естественно выскользнула из ладони мужчины и спряталась в муфту вовсе не потому, что за время проведенное в дороге мисс Эрхард успела уже промерзнуть изнутри. Просто слишком долгий контакт мог навести Кэт на те ощущения, что она так усердно от себя гнала. - Я немного позже выехала, нежели собиралась, но эта задержка была не более часа, - «или двух…» - Катарина тогда немного потеряла счет времени и сейчас не могла с точностью сказать, сколько просидела над полупустым сундуком, окруженная не интересовавшими ее вещами. – В целом все шло замечательно, я решила не останавливаться на ночь нигде. Хотела поскорее приехать. Но, видимо, высшие силы распорядились иначе. Колесо разбилось о камень в десятке миль от вашего имения. Я уже успела пожалеть, что не взяла с собой никого кроме кучера и горничной, - Элен тут же залилась краской, но хозяйка ей улыбнулась, так что девушка немного успокоилась. – Я даже не могла послать вам известие о том, что с нами случилось. К счастью, Вы… Боже! Да Вы же уже знаете всю нашу историю, наверное, - теперь смущение накатило на виконтессу. Она на мгновение опустила глаза, понимая, что эта болтливость вызвана не столько радостью встречи, сколько ее волнительностью. Голос все хуже слушался Катарину, она слегка дрожала, но это было вполне терпимо. - В любом случае… это моя оплошность, и если бы не Вы, мы бы еще долго мерзли бы в карете посреди этой рощи, - черные глаза Кэт поднялись к лицу Мюррея. А ведь Эмма не замечала, что он красив. Они были прекрасной парой, но ее сестра искала в браке с графом вовсе не чувств, о которых мечтают барышни, читая запрещенные романы, поэтому, наверное, брюнетка и не могла припомнить особых рассказов Эммы о ее супруге, когда впервые после смерти сестры и отца снова оказалась в Мюррей-холле. Тогда она встретилась взглядом с совершенно незнакомым ей человеком, которого раньше она видела лишь мельком даже в доме своего отца. Сейчас девушка понимала, что будь у нее какой-то предвзятое мнение, то вряд ли их смогли бы связать такие теплые отношения, похожие на те, которых ей так не хватало в семье, несмотря на то, что у нее был брат. Впрочем, если братское отношение Максимилиана к его подопечной было безупречно, то свою сестринскую преданность Кэт уже ставила под сомнение, терзаемая другими чувствами. - Сейчас все налаживается. Расскажите лучше, как идут ваши дела? От вас не было вестей почти две недели. Я даже начала беспокоиться, - впрочем, и сама Катарина в последнее время не слишком усердно писала Максимилиану, вдруг решив, что графу в тягость читать ее послания и отвечать на них.
полная версия страницы