Форум » Regency Romance: игровое поле » Улица полна неожиданностей » Ответить
Улица полна неожиданностей
High Society: Место действия: улицы Лондона в районе Сохо. Время действия: 25 января 1815 года. Участники: Эуфемия Харпер и НПС-персонажи.
Ответов - 32, стр:
1 2 All
Эуфемия Харпер: Очень часто человек не ценит то, что принадлежит ему сию минутное и лишь тогда, когда переменчивая Фортуна отнимает у него блага, начинает судорожно и как-то по детски сожалеть о потерянном. Подобная слепота свойственна многим, однако не была присуща мисс Эуфемии Харпер, о судьбе которой здесь пойдет речь. Мисс Харпер умела понимать и ценить то, чем ей, нищенке и попрошайке, посчастливилось обладать. Молодая женщина со свойственным ей недоверием была не уверена, что все эти радости жизни теперь будут сопутствовать ей вечно и потому не очень то удивилась когда мистер Говард Честер, ее благодетель, настойчиво попросил мисс Харпер покинуть его дом и его жизнь. Разумеется, подобный приказ был принят ею не без слез и слов мольбы, однако покинутая муза знала то, чего не знал нервный художник – рано или поздно подобное должно было случиться. Поспешно собрав свои немногочисленные вещи и взяв не слишком объемный кошель с энной суммой денег Эуфемия (или, как она звалась в былые времена, Фанни) покинула свое давнее пристанище, унося с собой крохи воспоминаний о тех годах, когда она была по-своему счастлива, пусть счастье ее и было весьма и весьма сомнительным. Нам не стоит говорить о том, что молодая особа была расстроена и подавлена. Оба этих обстоятельства не могли не иметь места. Однако больше ее сейчас занимала мысль о том, как бы выжить в том мире, который, по воле судьбы она покинула уже давно и куда по воле рока принуждена была вернуться. Угол, в котором можно было преклонить голову, нашелся довольно быстро, однако он не был тем, о котором могла мечтать Эуфемия, ибо неприветливость окружения, жесткий взгляд и грубый говор хозяйки не мог внушить покинутой молодой женщине хоть сколько-нибудь прочную веру в то, что нынешняя ее жизнь проложит путь свой на благодатной почве … Мы не будем описывать те несколько дней, кои провела Эффи в метаниях и сомнениях под крышей дома миссис Норрис, и обратим взор своей на день четвертый, в коей по писанию Божьему были сотворены Господом нашим светила небесные. Проснувшись с первыми лучами дневной звезды, мисс Харпер, собрав всю имеющуюся при себе наличность (так как, имея характер подозрительный, не доверяла грубым, но хватким рукам своей новой хозяйки) решила навестить одного знакомца, которого знала еще тогда, когда их союз с мистером Говардом Честером казался крепким и нерушимым. Сей знакомец, мужчина весьма шумный, но добрый, мог помочь Эффи в трудном положении, так как никогда не отличался скупостью и черствостью нрава. Надев шляпку и натянув перчатки, мисс Харпер вышла из дома, не потрудившись оповестить миссис Норрис о часе своего возвращения. Шаг молодой женщины был легок и быстр и вскоре дом, в котором вынуждена она была найти свое временное пристанище, оказался позади. Улицы Лондона в этот день и час ( как в прочем и в любой другой ) оказались достаточно многолюдны и шумны и, отвыкшая от толчеи и криков Эффи, с трудом прокладывала себе путь среди подобных себе горожан.
High Society: – Тетенька, дай пенни! – где-то снизу раздался пронзительный голос, и на Эффи уставились голубые круглые глазищи на чумазой мордочке. Застенчиво-наглая улыбка озаряла лицо оборванца, приоткрывая очаровательное отсутствие двух передних молочных зубов. Преградив дорогу мисс Харпер, малец тем самым подал сигнал прочим мальчишкам, постарше, которые начали подбираться сзади к облюбованной жертве, опрометчиво вышедшей на прогулку без сопровождения и способной стать для них легкой добычей.
Эуфемия Харпер: Надо сказать, что Эуфемия никогда не испытывала неприязни к тем, кто как и она в свое время, вынуждены были считать домом своим мостовые и грязные подворотни холодного и дождливого Лондона. Молодая женщина понимала, что никогда не сможет накормить или снабдить деньгами всех маленьких босяков столицы Туманного Альбиона, однако, повинуясь мольбам своего должно быть слишком мягкого для бывшей оборванки сердца, никогда не отказывала в помощи неимущим. Слишком хорошо она помнила то время, когда сама скиталась по улицам, не находя не одной сколько-нибудь сердобольной и сострадательной души. Мисс Харпер мягко улыбнулась мальчику и запустила руку в карман, желая нащупать там требуемую наличность. Однако не успела женщина сделать этого, как почувствовала сильный толчок под локоть, заставивший ее вскрикнуть и выронить из рук маленькую сумочку, в которой кроме носового платка и куска бумаги с нацарапанным на ней адресом, помещался кошель, хранивший в себе то немногое, что осталось у Эффи после, столь внезапно кончившейся, сладкой жизни.
High Society: У мисс Харпер не было ни времени, ни возможности подобрать свою собственность. Едва сумочка коснулась земли, ее подхватила грязная ладонь с обкусанными ногтями, и через мгновение щуплая фигурка мчалась со всех ног к ближайшей подворотне, прижимая добычу локтем. Младший из подельников поспевал за ним как мог, поддерживая сползающие на ходу великоватые штаны, не позабыв на прощание подставить доброй леди подножку.
Эуфемия Харпер: Добродетель наказуема. Именно это правило вывел некий французский прозаик, несколько фривольно продемонстрировав миру свой жестокий тезис. Сострадание к ближнему, одно из христианских чувств, повергло Эуфемию в еще большую нужду, чем та, в которой прибывала женщина до сего злосчастного момента. Не имея сил даже проливать слез отчаяния, по той простой причине, что даже сил плакать у мисс Харпер не оставалось, рыжеволосая страдалица поднялась на ноги и дрожащими руками принялась оправлять помявшуюся и запыленную юбку. Падение смягчилось тем, что женщина успела выставить вперед руки, тем самым, предотвратив себя от более тяжелых травм. Однако на ладонях теперь красовались довольно таки большие ссадины, уже начинавшие болеть, откликаясь на чуть менее сильную боль в колене. Это происшествие оглушило женщину. Она будто бы впала в странное забытые, словно чья-то злокозненная рука вырвала ее из цепких объятий сна и теперь мисс Харпер, сама того не желая, оказалась где-то между сном и явью. Кое-как приведя себя в порядок, она, почти не видя ничего перед собою, развернулась и, прихрамывая, отправилась в обратный путь, еще толком не зная, как теперь быть и что делать. Как лунатик она миновала квартал, не обращая внимания на шум и толкотню, так неприятно поразившую ее совсем не давно. И лишь тогда, когда бледная, дрожащая рука молодой женщины коснулась блестящей дверной ручки, по щекам мисс Харепр потекли первые слезы. Боясь привлечь к себе внимание квартирной хозяйки, Эуфемия зажав рот рукой, быстро проскочила холл и, спешно поднявшись по лестнице, затворилась в своей комнате. Ее движения были порывисты и не аккуратны. Метаясь по крохотной комнатушке, Эффи собирала свои жалкие пожитки в потрепанный чемодан, боясь даже вздохнуть, так как слезы, душившие ее, могли в любой момент уступить место безудержным рыданиям. Погруженная в свое горе, как омут, молодая женщина не услышала стука в дверь и посему, не стоит удивляться тому, что когда взгляд ее остановился на лице миссис Норрис, с губ Эуфемии Харпер сорвался слабый вскрик.
High Society: – Так, так… – миссис Норрис по-хозяйски прошла в комнату и воззрилась на распахнутый зев чемодана, заполненный тряпками, как дешевая аллегория рога изобилия. – Уж не вздумала ли мисс покинуть нас? Нашла местечко, где свить гнездышко потеплее, дорогуша? Миссис Норрис вульгарно хохотнула, придав вопросу оттенок скабрезности. Уж она-то повидала на своем веку достаточно профурсеток, чтобы понимать кто такая мисс Харпер. Бог шельму метит. Бывшая содержанка, которой не хватило ума урвать у любовника денег на будущее, а теперь цветочек завял, и дорога ему одна – в лондонскую сточную канаву.
Эуфемия Харпер: Эффи устало посмотрела на миссис Норрис и неопределенно пожала плечами. Пусть думает, что ей заблагорассудиться. Привыкшая в прошлом к подобным словам и намекам, Эффи, даже пожив в доме Говарда и подучившись хорошим манерам, не подумала обидеться или хотя бы узреть в словах квартирной хозяйки что-то в коей-то мере оскорбительное для себя. Лезть в бутылку из-за пустяков не было в характере мисс Харпер и, посему, она лишь молча продолжала собирать свой чемодан. - Я же не буду торчать здесь вечно, - в тон ей ответила, наконец, Эффи, захлопнув крышку чемодана и убрав со лба упавший на него пламенеющий локон – к тому же мы, кажется, договаривались, что я не пробуду под Вашей крышей больше недели. Мысль о том, что хозяйка сейчас затребует дополнительную плату, холодным подозрением скользнуло под сердце рыжеволосой мисс Харпер, заставив девушку прикусить губу и крепко схватиться за ручку потасканного чемодана.
High Society: – Договаривались, – раздраженно хмыкнула миссис Норрис. – Но это не повод удирать отсюда, как ошпаренному кролику. Или мисс считает себя слишком привередливой для моего дома? – в голосе хозяйки появились визгливые нотки. Происхождение Ханны Норрис было весьма скромным, а прошлое немногим менее сомнительным, чем у мисс Харпер, поэтому эта славная женщина очень близко принимала к сердцу любой намек на то, что она называла «задиранием носа». Сейчас пресловутое «задирание носа» если не имело место, то грозило вот-вот начаться, и миссис Норрис начала медленно закипать, как шотландская похлебка в глиняном котелке. На обвисших щеках проступили неровные пятна, предвещая взрыв бурного негодования. Следует сказать, что захлестнутая эмоциями, миссис Норрис не только впадала в истерику, но и орала, как иерихонская труба, отчего разворачивающимся скандалом могла услаждать слух непосредственная жертва, а также весь дом вкупе с близлежащими соседними.
Эуфемия Харпер: Почувствовав раздражение миссис Норрис, Эуфемия невольно вздрогнула. Если та решит, что она, Эффи, решилась на позорный побег из-за слишком высоко вздернутого носа, то так просто ей не выбраться отсюда. Скандала было не избежать. Его дух витал в воздухе как затхлый дух из старого погреба, вызывая озлобление со стороны хозяйки и нервозность у бывшей постоялицы. - О, миссис Норрис, - наконец выдавила мисс Харпер, стараясь придать своему голосу спокойствие – мне, право слово, стыдно, что Вы подумали так.… Но. … Сегодня такой ужасный, воистину ужасный день. Меня обокрали на улице, я … Я не встретилась с тем человеком, с которым должна была встретиться. Поэтому я решила. … Решила не беспокоить Вас своими проблемами. У Вас ведь и так хватает своих забот? Попытка вызвать жалость у такого сорта людей как Ханна Норрис, уже изначально приговорена к провалу, однако Эуфемия презрела свое знание этого правила, решив, возможно попытать счастье или, что более вероятно, просто дать волю своей усталости парой, внушающих сочувствие, слов.
High Society: Тонкие губы миссис Норрис сурово сжались, превратившись в узкую линию, словно кто-то полоснул ножом под крупным нависающим носом матроны. – Не беспокоить меня? – просвистела она, от возмущения потеряв голос. – Я это называю по-другому, мисс! Черной неблагодарностью – вот как. Удрать, не заплатив по счету! Вы прожили у меня лишний день сверх условленной недели, и за этот день не удосужились внести плату. И теперь из-за вашей безответственной беспечности мои деньги в руках проходимцев. Если эта история вообще не выдумана от начала и до конца, – проворчала миссис Норрис, подозрительно прищурившись. Видимо, хозяйка пришла к какому-то решению, поскольку сноровисто ухватила чемодан Эффи и с неожиданной для ее комплекции силой рванула его на себя.
Эуфемия Харпер: Невольно Эуфемия начала бороться за свое добро, однако силы оказались не равны. Хрупкая молодая женщина с ее маленькими ручками и тоненькими пальчиками оказалась бессильна против простонародной силы и ловкости квартирной хозяйки. Чувствуя, что уступает этой борьбе, в которой старость и грубость оказалась сильнее молодости и нерешительности, мисс Харпер ощутила, как глаза ее защипало, а к горлу подступил предательский комок. Уверенность в себе иссякала, как иссякает вода из треснувшего кувшина, песчинки из перевернутой чаши песочных часов, жар из ослабевшего тела умирающего …. Эффи прекрасно сознавала, что слезы вызовут лишь новую волну гнева и брани, но поделать с собой ничего не могла. Холодная дрожь пробрала молодую женщину, заставив ее затрепетать, как старый, почти истлевший лист, пойманный в объятия колючей метели. - Я прошу Вас, мэм, - срывающимся голосом выкрикнула Эуфемия, выпустив из ослабевших рук свое добро – прошу, не оставляйте меня совсем без ничего! Позвольте взять хоть что-то! Взываю к Вашему милосердию и христианской доброте …
High Society: Унижение и покорность, явленные мисс Харпер, если не смягчили сердце хозяйки, то потешили ее самолюбие. Не глядя, она сунула руку в чемодан, вытащила тряпицу мышиного цвета и, найдя ее достаточно потрепанной, с брезгливостью бросила Эуфемии. – Довольно будет и этого, – проворчала она. – Никто не скажет, что Ханна Норрис выгнала жиличку в одной нижней юбке. Хотя вам, мисс, это будет в самый раз, – сально ухмыльнулась она, ничуть не сомневаясь, куда и каким способом Эффи отправится добывать деньги. С шумом захлопнув крышку, миссис Норрис потащила чемодан прочь и уже на пороге, обернувшись, милостиво добавила: – Через час приду, проверю. Чтобы духу вашего тут не было! После чего гордо удалилась, втайне изумляясь своей доброте: подумать только, она дала отсрочку в целый час, а не выгнала паршивку немедленно.
Эуфемия Харпер: Бедная, бедная мисс Харпер! Вам, уважаемый читатель, впору возопить именно так, ибо Провидение столь скупое порой для тех, кто скромен в своих запросах, так безжалостно толкнуло нашу героиню в капкан несчастья и отчаянья. Ведь только в радости своей человек может видеть подле себя друзей и союзников. Как только горе, безжалостное и жестокое стучится в наши двери, мы остаемся с ним один на один. Едва только безжалостная мегера покинула поле боя, очаровательное создание, ставшее еще более очаровательным в своем несчастье, ибо щеки ее побледнели, а глаза заблестели тем хрустальным блеском, коей предваряет поток искренних и горячих слез, в смятении начала осматриваться по сторонам, жаждая найти хоть что-то, что могло бы как-то помочь ее горю. Может быть, где-то завалялась монетка? Всего лишь одна маленькая монетка … Она могла сейчас помочь той, кого так безжалостно отвергло милосердие, и жестоко предала добродетель. Но ни монетки, ни чего бы то не было другого, не нашлось и мисс Харпер, не забыв забрать с собой серого цвета платок, столь заботливо отданный ей рукой самой Пении, поспешно спустилась вниз и вышла из дома, совершенно не зная, куда держать ей свой путь. Дымный и шумный Лондон, не смотря на то, что мисс Эффи родилась на его улицах, сейчас был чужд этой милой девице, бедной и отчаявшейся получить от Фортуны хотя бы еще один маленький шанс. Одинокая, бедно одетая женщина на улицах Лондона, к тому же молодая и недурная собой, может привлечь много не слишком приятного, для ее персоны, внимания и Эуфемия отчетливо сознавала это и, не смотря на свое прошлое положение, страшилась. Уж очень уж не хотелось начинать сначала то, что и тогда не приносило ничего кроме страха и отвращения. Однако, умудренный опытом читатель, несомненно, знает о том, что очень и очень часто иного пути у прелестных бедняжек просто не находится. Нищета своими костлявыми руками заставляет идти на преступления, а голод делает эти преступления оправданными перед загубленной для сада Эдемского душой.
High Society: Намеренно или же слепо повинуясь неотвратимому финалу, но путь Эуфемии в сумерках предвечернего Лондона привел ее на улицу, где девицы неспешно прогуливались, бесстыдно обнажив грудь и якобы невзначай задирая юбки перед прохожими. Одним словом тот легион падших ангелов, к коему так страшилась присоединиться мисс Харпер. Рыжий цвет волос в серой мгле горел, как пламенеющий бутон алой розы, привлекая жадные взоры. – Стой, красотка! – раздался грубый голос позади Эффи. – Куда торопишься? Не хочешь поразвлечься в честной компании? Из тумана выступила массивная фигура дюжего парня, одетого в потрепанную черную накидку кэбмена, знававшую лучшие времена лет десять назад. За его спиной маячил второй человек, для разнообразия облаченный в новенькое щегольское пальто в талию, из ворота которого торчал замызганный шейный платок.
Эуфемия Харпер: Нам всегда говорят, что мысль материальна, однако мы, порой, бездумно отмахиваемся от этого предупреждения и позволяем нашей голове выдумывать различные ужасные комбинации, за что, очень часто, получаем по заслугам. Грубый мужской голос застал Эуфемию врасплох. Женщина невольно вздрогнула и, круто развернувшись, вперила в незнакомого мужчину настороженный взгляд. Побелевшие пальцы рук натурщицы сами собой схватились за ткань юбки, а ноги принудили Эффи сделать шаг назад. Страх гнал ее прочь, однако он же и пригвождал ее к земле. - Нет, не хочу, сэр, - ответила меж тем мисс Харпер – я очень тороплюсь. Мне нужно идти. Ее голос звучал до странности спокойно, тогда как на самом деле рыжеволосая муза внутри себя обмирала от ужаса, разглядывая то внушительную фигуру уличного нахала, то его приятеля, лицо коего показалось несчастной страдалице отдаленно знакомым. Хрупкая женщина еще свято лелеяла в своей душе надежду на то, что ей не придется вернуться к старому ремеслу и, посему, с достаточным упорством отклоняла от себя даже подобные мысли.
High Society: – Ты гляди, Джо, – удивился верзила, рассматривая Эуфемию недобрыми глазами, – девчонка еще ерепенится! На этой улице гордячек не любят. Им тут вколачивают любезность кулаками или хлыстом, учти, – предупредил он. – Или ты хочешь сказать, что забрела сюда случайно? Тем временем второй из мужчин, названный Джо, но в узких кругах более известный как мистер Гоббс, медленно обходил Эффи по кругу, рассматривая ее со всех сторон. – Эге, – вдруг воскликнул он хриплым басом, – уж не малышка ли Фанни это? Давненько тебя не было видно, говорили даже, что померла ты от горячки. Оживившись, он подошел к мисс Харпер ближе и, излучая радостное добродушие, вместо приветствия хлопнул ее широкой ладонью пониже спины. – Ну, давай, не дичись, составишь нам компанию по старой дружбе. А Тома не бойся, – ухмыльнулся Гоббс, – как все валлийцы, он грозен языком молоть, а сам и мухи не обидит, разве что голову проломит в драке, но это он не со зла, не со зла… Гоббс первым рассмеялся своей шутке, и его смех гулким эхом подхватил «безобидный» Том.
Эуфемия Харпер: Почти каждый из живущих может представить себе (исходя из собственного опыта) как не приятно, когда тебя окликает на улице старый знакомый. Особенно если этот старый знакомый принадлежит к числу тех, кого видеть не особенно и хочется и чье присутствие лишь еще более усугубит не приятные воспоминания. Поэтому, любезный читатель, вполне может себе вообразить, какого сорта чувства испытала мисс Эуфемия Харпер, когда до ушей ее долетело собственное имя, отброшенное вместе с чудовищным прошлым достаточное количество лет назад. Память, это коварная и жестокая сестра, тут же вернула мисс Харпер былое, уже полу забытое за давностью лет…. Хочется есть, как теперь, только в те года все казалось куда более простым и понятным. Если желаешь набить свой желудок, достаточно протянуть руку и залезть в карман к какому-нибудь замешкавшемуся джентльмену. Лучше выбрать того, кто на вид постарше, так как от молодца улепетывать со всех ног будет куда сложнее …. Совсем недавно маленькая Фанни на своем опыте познала, как еще можно заработать себе на хлеб, однако это знание оказалось куда более тяжким, чем ремесло воришки или же попрошайки. Нет, пока быстры ноги, пока ты мал и юрок, лучше продолжать тянуть в свой карман то, что так плохо лежит в кармане другого! Вскоре все равно придется бросить это и вплотную ознакомится с тем ремеслом, который малышка Фанни пока познала едва ли ненароком … Шлепок чуть пониже спины заставил мисс Харпер отбросить воспоминания о своем не веселом прошлом и сосредоточить более пристальное внимание на настоящем, которое, к слову, было куда менее радужным. - Я же сказала, что … Я тороплюсь, мистер Гоббс, - Эффи прикусила губу и кинула настороженный взгляд в сторону старого знакомца – и …. Я не могу сейчас. В любой другой вечер я с удовольствием повеселюсь в Вашей компании.… Так будет приятно, - она запнулась, однако сделала над собою усилие и продолжила – припомнить старые деньки. … Но в данный момент это никак невозможно… сэр.
High Society: – Где ты таких слов понабралась-то, Фанни? – изумился Джошуа Гоббс. – Вроде и по-английски, а ничего не понять. – Я понял слово «нет», Джо, – прищурился валлиец Том. – Это и я понял, – с ухмылкой признался Гоббс, – но Фанни ничего такого не имела в виду, верно? Поломается и перестанет. Массивной пятерней Гоббс обхватил Эуфемию за талию и прижал к себе, жадно шаря глазами по груди, укрытой серым платком. – Ты выросла, малышка, – одобрительно прогудел он. – Только зря на улицах промышляешь, истаскаешься быстро. Но не переживай. На счастье ты встретила старину Джо – я устрою тебя в хорошее местечко. Будешь полеживать на мягкой перинке, да ножки раздвигать перед чистой публикой, а не для всякой швали. – Слышал я, что из «Трех крестов» девчонка сбежала, – со знанием дела подтвердил Том.
Эуфемия Харпер: Эуфемия или теперь вновь Фанни, дернулась в руках мистера Гоббса, однако вскоре поняла, что дело это бессмысленное и притихла, лихорадочно обдумывая как бы ей улизнуть от этой навязчивой компании, желательно побыстрее и в полной сохранности. Надо сказать, что в этот момент бывшая натурщица перебрала про себя все ругательства, какие еще помнила, адресуя их то мистеру Честеру и его ветрености, то миссис Норрис и ее губительной для нее, Эффи, жадности. Эти два человека не сговариваясь, толкнули мисс Харпер на проторенную когда-то дорожку разврата, и только они виновны были перед лицом Всевышнего за то, что делала сейчас бывшая муза. - Ну …, - мисс Харпер еще раз робко поглядела на мистера Гоббса, будто желая убедиться, что его намерения за сотую долю секунды не претерпели разительных изменений, а затем, удостоверившись, что это не так, продолжила – я… км… Могу отложить свои дела, ради старых… друзей. Может быть, - Фанни вздохнула – мы прогуляемся в какое-нибудь заведение? На сытый желудок веселиться приятнее, не так ли… друзья мои?
High Society: Джошуа Гоббс, уже начавший темнеть лицом, как предгрозовая туча, сразу оттаял. – Вот это правильно, – воскликнул он с хриплым смешком и подмигнул Эуфемии. – За доброй кружкой все веселей. Маленькие глазки Гоббса, похожие на сушеный изюм для пудинга, подернулись поволокой приятных воспоминаний. Несколько лет назад рюмка джина, растворенная в теплом молоке, сделала щуплую девчонку по имени Фанни Харрис на редкость сговорчивой и покорной его желаниям. Гоббс знал таких, кому плач и сопротивление малолетних любовниц доставляли особое удовольствие, но он по сути своей не был злым человеком, и путь откровенного насилия с женщинами ему претил. Нынешнее же приглашение было отчасти данью сентиментальности: мистер Гоббс по-прежнему предпочитал нераспустившиеся бутоны розам в полном цвету. Эуфемия Харпер вряд ли привлекла бы его внимание, но повзрослевшая Фанни Харрис могла рассчитывать на дивиденды с прошлого.
Эуфемия Харпер: Подавляя внутреннею дрожь, мисс Харпер бесстыдно приникла к мистеру Гоббсу, позволяя его сильной руке обхватывать её за талию, и постаралась изобразить на лице, нечто напоминающее кокетливую улыбку. Если повезет из паба всегда можно удрать, тем более тогда, когда от доброго глотка спиртного мужчины расслабятся и повеселеют. Это было, по крайней мере, куда разумнее, чем продолжать ломаться и вызывать у этих бравых парней раздражение и злобу, из-за которых у них сразу начинают чесаться кулаки, а из опалённых джином глоток готовы вырваться грубые и бранные слова. Маленькая, белая ручка мягко скользнула по широкой груди мистера Гоббса, неся с собой сомнительную нежность продажной ласки. Мисс Эуфемия всеми силами старалась показать сейчас, что она даже рада такому повороту событий, а главное, ничуть не напугана тем, что ее приглашают повеселиться сразу несколько мужчин сразу. - Ну, так, господа, - Эффи тоненько рассмеялась и подмигнула тому, кого Гоббс называл Том – куда мы направимся? По правде говоря, я очень хочу, есть и не прочь выпить. На улице собачий холод! Уж пожалейте бедную девочку, - при этих словах бывшая натурщица насупилась, как плаксивый ребенок – не дайте помереть таки с голоду…
High Society: Валлиец похабно хохотнул и смачно припомнил вслух способ согреться в самый лютый холод. Мистер Гоббс его не поддержал, однако ухмыльнулся с полным пониманием. – Идем в «Веселый мельник», – распорядился он и пояснил для Эуфемии, – здесь неподалеку, за углом. Увлекая мисс Харпер за собой, Джошуа Гоббс вразвалочку направился в указанном направлении, продолжая по-хозяйски придерживать ее за талию и иногда позволяя своей руке поглаживающим движением сползать ниже. Чуть поодаль за ними следовал Том, пожирая голодными глазами покачивающиеся при ходьбе женские бедра. Завернув за угол, компания узрела призывно распахнутую дверь заведения, откуда доносились выкрики и взрывы пьяного смеха, свидетельствующие, как и намалеванный на вывеске мельник в ухарски заломленной шапке, что кабак и впрямь отличается веселыми и непринужденными нравами. Внутри Гоббс тяжелым взглядом обвел помещение, в котором не было ни одного свободного стола, и недовольно крякнул. Сообразительный Том схватил за шиворот пьянчужку, клевавшего носом над жестяной кружкой, и недолго думая пинком отправил его ночевать на солому в углу залы. – Прошу, – осклабившись, валлиец указал широким жестом на освободившееся место.
Эуфемия Харпер: Эуфемия усмехнулась, лишь слегка растянув побледневшие губы в двусмысленной ухмылке и проворно схватив мистера Гоббса за руку, живо возразила: - О нет, сэр, как можно! Только после Вас! Её голос звучал дерзко, отчего, невольно, самой Эуфемии, казался чуждым и отвратительным. Словно под матовую плоть ее тела проскользнула иная, дьявольская сущность, созданная самой ночью только для того, что бы сбивать сильный пол с пути истинного. Эта, иная, Эуфемия смеялась, скаля матово блестящие зубы, эта греховная ведьма заставляла тело мисс Харпер делать то, что разум ее отказывался даже представлять. «Это не я», - твердила себе Эффи, когда, усадивши мистера Гоббса на скамью, нашла в себе смелости пристроиться к нему на колени – « то другая.… Та, о которой я и позабыла». - Так что мы будем пить? – поинтересовалась «другая» - Я, по чести сказать, с большим удовольствием выпила бы чего-нибудь покрепче…..
High Society: Мистер Гоббс потрепал женщину по коленке, как понятливую собаку. Бесстыдно прижимавшееся к нему тело Эффи настроило громилу на лирический лад. – Усладу усталых путников и пересохших глоток, – ответил Гоббс с поэтичностью, которая плохо вязалась с его грубоватым обликом, – джин. – Джин! – заорал Том и хлопнул ладонью по столу, подзывая хозяина. – И тащи сюда баранину, тушенную в пиве, да поживее. Тощий и угрюмый хозяин в засаленном фартуке, по иронии судьбы носивший имя Джордж Ловетт*, принес глиняную бутылку с тремя плохо вымытыми кружками и огромное дымящееся блюдо, где в растопленном жире плавали редкие куски жесткого мяса. С глухим животным ворчанием валлиец принялся еду, щедро сдабривая джином «изысканное» кушанье. Гоббс плеснул немного джина на дно кружки и протянул ее Эуфемии. – Пей! – приказал он. * миссис Ловетт – персонаж лондонского городского фольклора, хозяйка пекарни, торгующая пирожками с начинкой из человечьего мяса.
Эуфемия Харпер: Эуфемия послушно протянула руку и взяла предложенную ей кружку. Она так давно не пила крепких спиртных напитков, что почти позабыла вкус джина, а главное его пагубное воздействие на рассудок. Сделав щедрый глоток, женщина, невольно, закашлялась и, отерев губы тыльной стороной ладони, весело расхохоталась. И будто и не было всех этих лет, проведенных подле Говарда Честера. Словно все то время было вырвано из книги ее жизни и, страница за страницей, сожжено дотла. Жизнь в доме на Блумсбери, чистая постель, хорошая еда и одежда, а, главное, возможность стать честной, свободной женщиной – все это пролетело как одно мгновение, растворилось в глотке джина. Эффи посмеиваясь, ласково проводила прохладными пальчиками по щеке и шее мистера Гоббса, как то дитя, что когда-то познало уроки страсти в его объятиях, и болтала о том, что, наверное, не стоило бы говорить в такой компании во избежание последующих несчастий. - …. А я даже рада, что вырвалась оттуда! Черт меня подери, но мне так надоело постоянно прислуживать этому напыщенному идиоту …. Он, видите ли, мечтал попасть в рай и оттого, ему куда приятнее было просиживать штаны на скамье в церкви, а не спускать их же в спальне. Да еще и меня винил в том, что я его совращаю. Что я Дьявол в юбке, - рыжеволосая натурщица округлила глаза и изобразила на лице удивленную гримасу, после чего вновь рассмеялась – надутый индюк этот мистер Честер!
High Society: Том охотно присоединился к заливистому смеху Эуфемии. – Клянусь, я бы не стал рассиживаться в церкви, если бы меня в спальне поджидала такая красотка, – с чувством произнес валлиец и ущипнул Эффи за щеку. Испачканные грубые пальцы скользнули по женской коже, оставив жирный след и запах баранины. – И Джо не стал бы, можешь мне поверить. Мистер Гоббс ухмыльнулся и задрал юбку отставной музы почти до колен, поглаживая стройные лодыжки. Однако думал он сейчас совсем о другом, точнее – и о том, и о другом. Похоже, он получит от рыжей девки больше, чем собирался. – Скажи, – прошептал он на ухо Эффи, обдавая винными парами, – тебе не хотелось бы отплатить этому парню за скверное обращение?
Эуфемия Харпер: Коварный змий живет в сердце почти каждой женщины. Порой достаточно лишь слова или случая, дабы пробудить его черную силу, несущую с собой смесь коварства и легкомысленной, губительной беспечности …. Едва только с губ мистера Гоббса сорвалось слово «отплатить» несшее в себе так много завлекательных для уязвленного самолюбия перспектив, в глазах мисс Харпер зажегся хитроватый огонек, который не зря многие именуют бесовским. - Да, хотела бы, - сказала она, небрежно проводя по щеке, в том месте, где пальцы Тома оставили жирный след, кончиками пальцев – наверно больше всего на свете хотелось бы сейчас именного этого. «А как же любовь ?», - спросил бы сейчас чувствительный читатель. Неужели мисс Эуфемия Харпер совсем не любила мистера Честера, раз вот так просто готова была мстить его персоне? Увы, именно любовь, поруганная и отвергнутая, подчас бывает самым главной причиной, в угоду которой мы теряем око или лишаемся зуба*. - Только вот… Способов у меня никаких нет, - уныло добавила рыжеволосая натурщица, искоса поглядывая на мужчину, чьи большие руки с все возрастающей охотой, обхватывали ее белые лодыжки. * Имеется ввиду небезызвестное "Око за око, зуб за зуб".
High Society: Джошуа Гоббс ощерил зубы в грозной ухмылке и подмигнул Эуфемии. – Ты подумай, подумай, – подбодрил он. – Твой индюк богат, как еврейский ростовщик, и будет справедливо, если ты возьмешь себе компенсацию, которую он зажал. А мы с Томом с превеликим удовольствием тебе поможем. Верно, приятель? – тычок в плечо призвал Тома шевелить мозгами побыстрее. Валлиец, уловивший, куда клонит Гоббс, яростно закивал головой в знак согласия. – С превеликим, – подтвердил он, сыто рыгнув, и придвинулся к Эффи поближе, благо блюдо с бараниной уже было им очищено до блеска.
Эуфемия Харпер: Эуфемия инстинктивно прижалась к груди мистера Гоббса, будто бы ища у него защиты от неуместного пыла валлийца. Надеясь лаской и предупредительностью снискать себе хотя бы толику расположения вышеуказанного мистера Гоббса, Эффи поспешила наполнить опустевший кубок своего «покровителя», опередив и предугадав тем самым его желание. - А чего тут думать? Я согласна. … Тем паче, что мне жить теперь негде, да и. … Много крови из меня попил этот мистер Честер, - мисс Харпер хотела, было продолжить изливать скопившуюся желчь, но, сочла за благо, умолкнуть и, спустя пару глотков обжигающе крепкого напитка, повела разговор уже о более насущных вещах – Только вот как? Он никого к себе не пускает, без предварительной договоренности … Слуг у него почти нет, а те, что есть, преданы ему, так как сами такие же набожные индюки, - Эффи зло поджала губы, припоминая кухарку миссис Дэлби, которая, надо сказать, обращалась с нею, Эуфемией, порою даже хуже, чем с молодой прачкой, приходившей по выходным ровно в десять часов утра. Рыжеволосая натурщица слегка откинулась назад, прислонившись спиной к груди мистера Гоббса, и чуть прикрыла глаза, так как начинала ощущать головокружение от выпитого алкоголя. Однако холодные пальчики коварной девицы упорно сжимали нить разговора, который, надо сказать, все более и более увлекал ее. - Но вот что точно, - голосок мисс Харпер зазвучал тише и глуше – что мистер Честер не обходит своим вниманием дом мадам Катрин. … Ну, тот, - молодая женщина слабо махнула рукой куда-то в сторону – где всего три барышни … Они еще говорят, что бежали из Франции от Революции и теперь вынуждены развлекать господ. Хотя вот десять против одного – эту кудрявую Аннтуаннет, я видела в таверне «Дохлый селезень», пару лет назад и тогда она утверждала иное….
High Society: – Знаем, как не знать, – отозвался валлиец Том и презрительно сплюнул на пол. – Три тощие лахудры, у которых и подержаться нормальному парню не за что. На деле это означало, что вышеназванного Тома выставили из заведения мадам Катрин в три секунды. Джошуа Гоббс задумчиво почесал нос: в словах рыжей потаскушки содержалась ценная информация, хотя от нападения на дом отказываться ой как не хотелось. Но ежели там полно народу, как она болтает, то такую хавиру обносить себе дороже. А вот про заведение жирной Кэт интересно… К ней без набитого кошелька лучше не суйся – старая шельма знала свое дело туго. – Ходит туда, говоришь? – медленно произнес он, прижавшись плохо выбритым подбородком к щеке Эффи и игриво пощекотав языком нежную кожу. – Когда и как часто?
Эуфемия Харпер: Заведение мадам Катрин являло собой то, что принято называть «приличным домом». В таких «приличных домах» гостя встречали умытые и причесанные барышни, одетые скромно, но достаточно кокетливо. Барышни эти обычно по происхождению своему и повадкам были далеки от столь достойного звания, как «приличные», но руководимые жестокой рукой Мадам, почти всегда вели себя безукоризненно. Сама Эуфемия в бытность свою уличной попрошайкой, еще не достигла того возраста, а главное прелести, кои позволили бы ей вступить под кров мадам Катрин. Сестра ее подружки (та самая Антуанетт), о которой говорилось выше, носившая в действительности имя Мэри, говаривала, глядя на рыжекудрую малышку: « Какой конкурент растет! Еще пара годков и пиши пропало …». Но Провидению было угодно свести пути рыжекудрого «конкурента» и мистера Честера, художника, о котором те самые «приличные девицы» имели достаточно определившееся и весьма не привлекательное мнение. Прикосновение грубой щеки мистера Гоббса заставило Эуфемию вздрогнуть. Молодая женщина слегка отстранилась от мужчины, сделав вид, что всего лишь хочет удобнее усесться на его могучих коленях, и ответила, продолжая искоса поглядывать на раскрасневшуюся от выпитого спиртного физиономию Тома, который, весьма недвусмысленно улыбаясь, в упор разглядывал ее: - Каждую среду последней недели месяца, сэр, - рыжеволосая муза запнулась на полуслове, так как выпитый на голодный желудок джин давал о себе знать, путая смысл слов и ясность мыслей – Он почти никогда не пропускает визиты. И иногда даже брал меня с собой …
High Society: Слегка тряхнув Эффи, Джошуа Гоббс перехватил ее, не давая отклониться слишком далеко. Собственнический жест был исполнен не одной лишь похотью, но и нежеланием упустить ценный источник информации. Выпитого джина было недостаточно, чтобы затуманить эту крепкую голову, и сейчас мистер Гоббс соображал со скоростью, которой позавидовал бы сам герцог Веллингтон. – Сегодня как раз среда, – заметил задумчиво он в пространство. Однако очевидное наблюдение вдруг встретило совершенно неожиданное возражение. – Ты чего, Джо? – возмутился Том. – Сегодня четверг! Джо обратил на валлийца свои холодные, чуть навыкате глаза, и презрительно оскалился: – Иди и сунь свою пьяную башку в поилку для кобыл, Том. Сегодня среда. Валлиец приподнялся с места и с чувством стукнул по столу опустевшей кружкой: – Среда! Скажешь тоже. А то я не знаю, какой сегодня день! Вчерась… – тут его лицо исказила гримаса интенсивной мыслительной деятельности, и он умолк, мысленно что-то прикидывая. – Твоя правда, Джо, попутал я маленько. Уж не серчай… – наконец, признался Том без тени смущения и утробно расхохотался, с искренним весельем хлопая себя по мясистым ляжкам. Спокойно переждав этот взрыв необузданной радости, Джошуа Гоббс невозмутимо повторил: – Сегодня среда и последняя неделя месяца. Домишко старухи Кэт недалеко… Что скажешь, Фанни? Или хочешь сначала подняться наверх и погреться немного еще, а? – недвусмысленно плотоядная ухмылка скривила толстые кубы Гоббса, а рука, удерживающая талию Эффи, поползла вверх, нащупывая спрятанную под серым платком грудь.
полная версия страницы