Форум » Regency Romance: игровое поле » Помолвка нимфы и сатира » Ответить
Помолвка нимфы и сатира
маркиз Эндерлейн: Место действия: Эндерлейн-холл Время действия: 2 февраля 1815 года, вечер Участники: Непосредственно виновники торжества и многочисленные гости, открытый эпизод
Ответов - 2
маркиз Эндерлейн: Помолвка маркиза Эндерлейна, и тот большой прием, который не первой свежести жених организовал по случаю своего грядущего брака в своем помпезном особняке на Оксфорд-стрит, обещали быть гвоздем лондонского зимнего сезона, в отсутствие в столице принца-регента обычно весьма чопорного и унылого. Приглашения были разосланы огромному количеству завсегдатаев светских увеселений. А поскольку многим не терпелось взглянуть на ту, что поразила сердце сэра Арчибальда, в Эндерлейн-холл явились даже те, кто предпочитал в холода отсиживаться дома или уезжать в имения охотиться на лис. В навощенных до блеска полах и высоких зеркалах, обильно украшающих стены бальной залы, отражались сияющие драгоценности дам, строгие сюртуки кавалеров и любопытные взгляды, которыми обменивались между собой гости в ожидании появления устроителей приема: жениха, а особенно невесты. Только близким друзьям маркиза посчастливилось повидать леди Джудит, и теперь по особняку бродили приглушенные шепотки «чудо, как хороша», «бедняжка еще так юна», а тек же, неизменно сопровождающееся понимающим качанием головы, многое объясняющее «бесприданница». Настроение самого сэра Арчибальда мало соответствовало тому блеску, что излучал его дом в этот вечер. Он уже успел немного успокоиться после мерзкой истории со смертью Сьюзен Бримор. Джорджу так и не удалось найти свидетельницу убийства, но и сама она пока не давала о себе знать, так что маркиз начинал думать, что рыжей девице свойственно благоразумие, и она сама поняла, что в ее интересах как можно скорее позабыть об увиденном. Хуже было то, что Эндерлейна не покидали воспоминания об удовольствии, которое он испытал, сжимая горло бедной актерки: безнаказанность, в которую он уже успел поверить за прошедшие дни, распаляла низменные фантазии мужчины. Вдобавок ко всему, понимание, что между помолвкой и свадьбой придется выдержать требуемую правилами благопристойности, паузу, неимоверно злило жениха. Невеста откровенно его избегала, все усилия леди Хокланд пропадали всуе, и если не принять самые решительные меры, эти кошки-мышки будут продолжаться до весны. Маркиз уже заготовил несколько требовательных писем родителям Джудит, которые, кстати, не потрудились явиться на помолвку дочери, ссылаясь на внезапное нездоровье барона Хагсли. Теперь он предвкушал тот момент, когда покажет эти письма девушке. Но это будет позже, после бала, сейчас предстоит долгая и утомительная игра на публику.
Джудит Хагсли: Пять дней, что разделили чаепитие в доме маркиза и собственно помолвку, были для Джу форменным кошмаром. Девушка чувствовала себя приговоренным к смертной казни, ожидающим в своей камере исполнения наказания. Причем, в отличие от большинства приговоренных, "казнь" Джудит, а именно грядущий прием, была не финалом, а всего лишь увертюрой к ее будущим мучениям в качестве жены сэра Арчибальда Райли, для всего света - достопочтенного маркиза Эндерлейна, для Джу - низкого отвратительного извращенца, упивающегося своей безнаказанностью. Еще по дороге домой тем вечером, тетушка Хокланд, заметив, наконец, растерянность мисс Хагсли, спросила, что произошло в библиотеке. Но Джу, разумеется, ничего ей не сказала, понимая, что пожилая леди просто не поверит, что такое возможно и сочтет ее саму лгуньей, возводящей поклепы на порядочного человека. Да и кто бы поверил? Поэтому она и предпочла отделаться общими фразами, чего вполне хватило, ибо леди Хокланд особо и не было до этого дела, а вопрос был задан скорее из вежливости. Не слишком интересовалась она настроением Джу и последующие дни, занятая хлопотами по подготовке к торжественному мероприятию, которая в их случае представляла собой придумывание фасонов платьев и их претворение из области задумок в реальные туалеты. Благо, на следующий же день после приема маркиз прислал-таки в дом леди Хокланд целый отряд модисток с образцами самых роскошных и дорогих парижских тканей, "чтобы у невесты и ее дорогой родственницы были самые лучшее из всех возможных платья". Так было сказано в письме, которое сопровождало всю эту делегацию. Тетушка растрогалась и пришла в неописуемый восторг и все не могла понять, отчего это Джу, равнодушно взирающая на суетящихся вокруг портных и закройщиц, не радуется и не выражает признательности своему щедрому жениху. Саван... то есть, конечно, платье для Джудит сшили удивительно быстро. Кремовый атлас, сплошь расшитый узорами золотой нитью в области корсажа, глубокое декольте, открывающее нежные шею и грудь девушки ровно настолько, насколько это прилично для скромной невесты, но достаточно, чтобы дать взгляду наблюдателя насладиться их совершенной формой. К этому платью, разумеется, пресловутое колье. Для незамужней девушки бриллианты - не самое подходящее украшение, но на помолвку уже, наверное, можно, рассудила леди Хокланд, когда попросила Джу, уже перед выездом из дома, показаться ей. Так сказать, во всей красе. - Ты удивительно хороша, моя девочка! - воскликнула экзальтированным тоном тетушка. - Но, право слово, если бы не эта дурацкая идея с переменой прически... Ах, да что теперь об этом! - махнула она пухленькой ручкой. После чего Джу упаковали в теплую накидку и водрузили в экипаж, строго-настрого запретив крутиться, чтобы ни в коем случае не помять платье. Леди Хокланд, тоже во всем новом и парижском, устроилась напротив. Когда дамы, наконец, добрались в Эндерлейн-холл, разоблачились и в сопровождении дворецкого вошли в зал, где происходил прием, после того, как объявили их имена, Джудит ощутила себя актрисой на сцене, ибо все взгляды тотчас обратились только на нее, а гул голосов стал тише. Вот только роль, которую ей предстояло сыграть, с точки зрения девушки, была вовсе не в ее амплуа...
полная версия страницы