Форум » Regency Romance: игровое поле » Средь шумного бала... (см. продолжение эпизода) » Ответить
Средь шумного бала... (см. продолжение эпизода)
Филип Герберт: Место действия: Пемброк-Холл. Время действия: 22 января 1815 года. Вечер. Участники: открытый эпизод.
Элена Винтер: - О, мисс Митчел, я смотрю мы похожи. Я тоже люблю рисковать, - Элена заинтересовано прищурила глаза, - Однако интересно, с чем они разошлись? Было бы неплохо, если бы мистер Уэнтуорт проучил его. С другой стороны, мистер Уэнтуорт славится как отменный стрелок и было бы жалко, если бы он лишил общество такого развлечения, как дальнейшее порицание мистера Грейстоуна, чьи грехи обсуждать гораздо интереснее, чем свои собственные... Вас никогда не удивляло, как предвзято относятся люди к чужим поступкам, забывая при этом о своих собственных? Мне всегда было любопытно, это такой защитный механизм или простая эгоистичность? Элена холодным взглядом изучала Филиппа Грейстоуна, от ее взгляда не ускользнула утонченность его внешности и движений. Он походил на греческую статую, прекрасную, но холодную как мрамор, из которого она сделана.
Филипп Грейстоун: Филипп откровенно веселился. Его губы все еще растягивались в улыбке, и Грейстоун признался себе, что уже не может её сдержать. Это было сродни какой-то детской игре, в которой один бьет по рукам другого. Чарльз Уэнтуорт играл в эту игру так же хорошо, как и сам Фиц. Видимо, он так же не привык отрицать действительность. По крайней мере, теперь молодой человек больше понимал военного. Хотя и признавал, что офицер несколько раз промахнулся с суждениями. Что ж, бывает. Филипп мысленно похвалил себя: если в кругах, где вертится Уэнтуорт, не сплетничают о его происхождении, и о том, что отец давно оставил своего младшего сына на произвол судьбы, значит красочная иллюзия праздности, которой Грейстоун всегда прикрывался, плотно заслоняла действительность. А действительность была не самой хорошей. Если бы не несколько вечеров за карточным столом и внушительный выигрыш, ему пришлось бы пустить с молотка некоторые дорогие безделушки. Фиц сжал зубы, финансы его были так непостоянны. И в этом, он мог быть уверен, он куда честнее своего собеседника. Грейстоун-то уж точно зарабатывает на жизнь сам. Но это совсем не значит, что Чарльз Уэнтуорт должен это знать. - Чтобы родиться богатым, - повторил он за офицером, - нужна такая же удача. Начинаю думать, Мистер Уэнтуорт, что вам навезет не только за карточным столом. Филипп задумался и несколько отвлекся от собеседника. Его взгляд равнодушно скользнул по неспешным парам, по дамам, что щебетали у окна, по мисс Герберт, проследив взгляд Чарльза. К вызову на дуэль, Филипп был готов. Он ожидал его с самого начала этого разговора, а потому совсем не удивился. Происходило то, что должно было. Чарльз Уэнтуорт, не дождавшись ответа, отошел к мисс Герберт. Теперь Фиц понимал, что этот маневр был предпринят как раз для того, чтобы у него не было возможности отказаться. "Вероятно, он решил, что такой как я, отказавшись от дуэли, не поранит собственного достоинства", - Грейстоун склонил голову, еще мгновение, наблюдая за оппонентом, - "Люди слишком поверхностно судят о тебе, Филипп. Я тебя поздравляю!". Эта мысль вызвала какое-то мрачное торжество. На секунду маска циничного безразличия спала и в глазах его, под ресницами, блеснуло что-то давно забытое. Но, через мгновение выражение лица, которое никогда не могло появиться на лице того Фица Грейстоуна, которого знали в обществе, исчезло. Теперь он снова был холодным, саркастичным, неприступным и совершенно наплевательски относившемся к своей репутации. "Пора повеселиться", - решил молодой человек, - "Возможно, завтра у меня уже не будет такой возможности". Он, не торопясь направился к окну, где стояла та дама, что вызвала у него весьма меткие ассоциации. Теперь она уже не была одна. С его "жертвой" вела разговор красивая молодая леди. Филипп наметанным взглядом изучил её платье, манеру держаться, обмахиваться веером. ... И довольно кивнул. Небывалая похвала от Грейстоуна, не правда ли? Но это, как обычно, совсем ничего не значит. Филипп отрицал и не принимал любые проявления жеманства. А здесь, под этим сводом удовольствий, не было женщин, не отмеченных этим пагубным качеством. Поэтому, молодой человек-то и решил, в свое время, держаться от прочных уз брака как можно дальше. В самом деле, почти все эти люди - однообразная масса, сдобренная разноцветным блеском драгоценных камней. Черная, грубо стесанная, отвратительная. Настроив себя на привычный лад, Фиц, наконец-то, подошел к дамам. - Добрый вечер, - улыбнулся он одной из самых очаровательных своих улыбок, - Я искал по залу тех, кто мог бы меня представить. Но здесь все слишком заняты собой, - он склонил голову в галантном поклоне, - Меня зовут Филипп Грейстоун. Он поднял взгляд на обоих женщин. Кэролайн Митчел вблизи оказалась куда как более симпатичной. Вероятно, она думала, что её украшение не так уж и ужасно. А вот вторая казалась смутно знакомой. Возможно, он встречал её на каком-нибудь приеме. Но имени, конечно же, не помнил... Он выжидающе приподнял одну бровь и, продолжая улыбаться, ожидал, когда же они представятся. Это, конечно же, нарушало некоторые правила этикета. Но Филиппу было на это откровенно плевать.
Кэролайн Митчел: Кэролайн внимательно слушала свою собеседницу, изредка бросая мимолетный взгляд в другую сторону. - Да, на месте мистера Уэнтуорта я бы проучила этого самодовольного типа. Но знаете, все возможно, что под маской эгоистичности скрывается глубоко ранимый человек...но это бывает редко. В высшем свете таких людей предостаточно. Кэрол увидела, что двое молодых людей расстались, и один из них уже направлялся в их сторону. Предчувствие мисс Митчел говорило о том, что сейчас будет весело. Что ж, Кэролайн любила веселиться, и это было самое время. Джентельмен приближался, и Кэрол повернулась к мисс Винтер, чтобы скрыть свою заинтересованность. Услышав приятный голос, Кэролайн плавно обернулась. Она бросила слегка безразличный, но сверкающий холодным огоньком взгляд на "незнакомца". Он улыбался весьма очаровательно, и в общем, выглядел довольно неплохо. Склонившись в реверансе, девушка гордо вскинула свой подбородок и заговорила. - Добрый вечер. Кэролайн Митчел, рада познакомиться.
Филип Герберт: - Славная у тебя сестра, Макс, - сказал полковник вполголоса, словно опасаясь, что девушка их услышит, даже несмотря на то, что теперь их разделял естественный барьер из нескольких гостей. - И очень похожа на вашу мать. Филип хотел спросить, не присмотрел ли граф Мюррей жениха для своей расцветающей сестры, но, сочтя эту тему достаточно деликатной, ввиду своего предполагаемого участия в матримониальных хлопотах вокруг леди Брианны, обошел ее стороной. - Прошло-то всего... сколько, года три, верно? - с тех пор как мы в последний раз виделись? Были минуты, когда я и не рассчитывал вернуться сюда, признаюсь тебе откровенно, а теперь стою здесь - и словно не бывало ни генерала Бонапарта, ни всей той чертовщины, что творилась в последние пятнадцать лет... Прости, дружище, я сейчас говорю, как старик. Лучше расскажи, что нового творится в вашем ведомстве? Ты еще не надумал подавать в отставку? Задавая вопросы, Герберт не переставал скользить взглядом по присутствующим, особенно по тем, что имели право называться дочерьми Евы. Присмотревшись повнимательнее, мужчина поймал себя на весьма досадной мысли: немало дам заслуживали пристального внимания, но время отпуска было, несмотря ни на что, ограниченным, вынуждая ограничивать свои галантные порывы. Сейчас Филип не отказался бы сделаться штатским, хотя, как и многие его братья по оружию, в лучшем случае, посмеивался над теми, кто не понюхал пороху. Но у штатских было одно неоспоримое преимущество: они могли свободно распоряжаться свои временем...
Анна Герберт: Анна прекрасно видела, с кем беседует брат, но вместо ответа с легким недовольством повела плечом: - Мне кажется, сегодня он решил завязать знакомство решительно со всеми присутствующими здесь дамами, и это было бы замечательно, если бы он пригласил на танец хоть одну... Впрочем, я могла и пропустить этот счастливый момент. Девушка снова улыбнулась. - Вы же знаете Филипа, он готов блистать на поле сражения, но в бальной зале удивительно застенчив. В голосе младшей из Гербертов отчетливо прозвучала вежливая ирония, адресованная отнюдь не брату. С точки зрения Анны, Чарльз делал недопустимую ошибку, не приглашая ее на танец прямо сейчас. Но воспитание, достойное дочери лорда Пемброка, не позволяло ей открыто сказать об этом. - Если вам больше по душе компания моего брата, мы можем присоединиться к их беседе. Правда, в этом случае я очень быстро вас покину – роль хозяйки бала ужасно утомительна, приходится следить за тем, чтобы не скучал никто, и все равно кто-то непременно будет скучать...
Чарльз Уэнтуорт: Чарльзу не удалось узнать от Анны имя прелестной незнакомки, и он решил не настаивать – не особенно уместно интересоваться одной дамой, беседуя с другой. И было вполне понятно, что подобный интерес вызвал некоторое неудовольствие со стороны мисс Герберт. Её замечание по поводу брата вызвало у капитана лукавую улыбку. - Полагаю, что не столько Филип решил познакомиться со всеми дамами, сколько дамы мечтают познакомиться с ним, - заметил он. – Твой брат – просто образец учтивости и хороших манер, к тому же он знатен и имеет солидное состояние. Филип – просто находка для великосветских мамаш, мечтающих удачно выдать замуж своих дочерей. Боюсь, что Филипу на балах приходится держать оборону почище, чем на войне. Офицер усмехнулся и бросил в сторону своего друга сочувствующий взгляд. Однако Чарльз понял прозрачный намек своей собеседницы и решил загладить свой промах. - Нельзя винить джентльменов за то, что они предпочитают танцам беседу с юными леди – ведь во время танца не выдается особой возможности поговорить, - сказал он, виновато глядя на Анну. – Но я, похоже, совершенно утомил Вас разговорами, поэтому разрешите пригласить Вас на танец. Капитан галантно поклонился и подал своей собеседнице руку, чтобы присоединиться к танцующим.
Брианна Мюррей: Наконец леди Мюррей удалось поймать взглядом недавнюю знакомую - Кэролайн стояла в окружении красивой дамы в красном платье и молодого джентльмена, который был теперь совсем близко от мисс Митчел. Изумившись и подосадовав на то, что везде она лишняя (Брианна прыснула при мысли, что уже третий раз ей приходится быть в стороне), девушка всё-таки решила, что в любом случае будет держать ориентир рядом с единственным человеком на этом балу - не считая брата, Филипа и Анны, которые тоже были оккупированы, - которого она знает. И с этой мыслью Брианна незамено скользнула к вышеназванной группке из трёх человек и и молча встала подле дамы в красном, дабы не отвлекать Кэролайн от беседы с молодым человеком. Против своей воли леди Мюррей с интересом внимала их разговору.
Джонатан Карленд: Джонатан наблюдал за балом. Столько танцующих пар немного раздосадовало мистера Карленда, так как ему очень хотелось пообщаться с какой-нибудь дамой. Вспоминая упреки отца о бывшей любви, хотелось забыть ту девицу, в которую был так влюблен. Все же он любил находиться в компании девушек, и поэтому усердно искал глазами ту, которая могла скрасить общество Джонатана своим присудствием. Взгляд упал на небольшую компанию: двое девушек, среди них джентельмен, и совсем недалеко от них еще одня молодая, довольно привлекательная особа. Джонатан подумал, что наверное, она скучает, и медленно двинулся в другой конец зала. Он подошел, приятно улыбаясь. - Мне показалось, Вы скучаете? Позвольте представиться, Джонатан Карленд, - промолвил Джонатан, вежливо поклонившись.
Брианна Мюррей: Вежливый голос, зазвучавший прямо над ухом у Брианны, заставил девушку поднять глаза. Она приветливо улыбнулась весьма приятной наружности молодому человеку, который обратился к ней. Брианна присела перед ним и ответила: - Боюсь, сэр, на таком великолепном празднике скуке трудно будет одолеть кого бы то ни было. Но с вашей стороны было чрезвычайно великодушно решить составить мне компанию, мистер Карленд. Брианна Мюррей, очень приятно, сэр. Как вы находите праздник? - осведомилась у собеседника Брианна, широко улыбаясь и помахивая веером. Она отметила про себя необычайно юный вид молодого человека - она не дала бы ему больше двадцати лет. Но несмотря на молодость, юноша производил впечатление настоящего джентльмена, а потому Брианна без зазрения совести позволила себе с ним заговорить.
Джонатан Карленд: Девушка ответила так же вежливо. Джонатан подметил, что она, возможно, дебютантака, так как никогда до этого не видел ее. Он часто посещал подобные вечера, и знал в лицо почти весь высшый свет. Его воспитывали в лучших аристократических традициях, и потому мистер Карленд часто производил хорошее впечатление. Особенно, на великосветских дам. Поэтому родители уже давно ищут ему невесту. Но упрямство Джонатана не имеет пределов - он постоянно перечит своим родителям, считая, что жениться ему еще очень рано, в его 20 лет. И все же, от общества юных леди он никогда не отказывался. - Праздник? Праздник великолепен, мисс. Похоже, здесь собрался весь Лондон! - улыбнулся Джонатан. - Вы давно в Лондоне?
Элена Винтер: Грейстоун видимо решил побить все рекорды по нарушению светских правил и приличий. Подойдя к ним он свободно представился, поклонившись. Элена подавила усмешку: "А может все не так уж заняты, как вы думаете, просто никто не хочет показывать, что знаком с вами?" Но мысли свои она разумеется не стала оглашать, а так же вежливо присела в реверансе. - Добрый вечер. Элена Винтер, рада знакомству. Глаза девушки с любопытством изучали нового знакомого и она все больше уверялась в своей догадке, находя в нем сходство с его отцом, но не мешало бы проверить. - Скажите, мистер Грейстоун, а не ваш ли батюшка владеет землей в Девоншире? Ваше лицо кажется мне смутно знакомым. К ним подошла молодая девушка, еще не знакомая леди Винтер. По тому, как она себя держала, было понятно, что она отлично воспитана, но является дебютанткой. Но скромность ее была похвальна.Элена уже было хотела с ней познакомиться, но в этот момент к девушке подошел молодой мужчина и между ними завязался разговор. Элена не нашла приличным в него вмешиваться, тем более, что она еще не получила ответ на свой вопрос.
Брианна Мюррей: - Всего пару недель, - улыбнулась Брианна. - Мы с братом только что возвратились из путешествия по Европе и, можно сказать, попали "с корабля на бал". Такое обилие высокопоставленных особ действительно придаёт этому вечеру непревзойдённое великолепие. Умению мисс Герберт управляться с таким количеством гостей могли бы позавидовать даже самые опытные хозяйки. Девушка поискала глазами разносчика прохладительных напитков - в зале становилось душно, и ей захотелось пить. Несмотря на то, что мистер Карленд был так любезен, так молод и привлекателен, эйфория от сегодняшнего вечера сменилась у Брианны лёгким осадком досады и разочарования. Она и сама не знала, чего ждала от этого бала, но её не покидало ощущение , что потраченные часы уйдут впустую. А может быть, стоит просто быть активней и, пользуясь случаем, начинать заводить "полезные" знакомства, как советовал ей Макс? Она усмехнулась про себя, то складывая, то расправляя веер. Нет, ответ, вероятно, кроется в ином - возможно, подобные светские развлечения просто не для неё. Как не чувствовала она ничего во дворце принца Пармского, так и сейчас она не могла избавиться от прочно укоренившегося ощущения пустоты и скуки. "Просто прекращай быть затворником, дорогая, и начинай социализироваться, как все порядочные графские сёстры", мысленно обругала себя леди Мюррей, но от этого вокруг почему-то стало ещё мрачней. Как бы то ни было, её недовольство собой не должно быть иметь никакого отношения к приятной обходительности мистера Карленда, который оказался настолько хорошо воспитан, что рискнул подойти к мрачной девице и спасти её от скуки. Эта мысль чуточку развеселила Брианну, и она всё с той же безупречно вышколенной улыбкой, безмятежно глядя собеседнику в глаза, поинтересовалась: - Вы, вероятно, хорошо знакомы с хозяевами дома? - Невольное любопытство подогревало желание девушки услышать от других людей что-нибудь о Гербертах, о которых Брианна теперь знала значительно меньше, чем в былые времена.
Максимилиан Мюррей: - Прости Филип, я отвлекся, мне показалось, что я заметил одного человека, которому я многим обязан... Мы служили вместе. Но я ошибся, наверное. При словах друга о его сестре Макс улыбнулся - кажется Бри его заинтересовала... Что, в прочем, ни о чем еще не говорило - Филип с таким же вниманием следил за всеми дамами на балу. - Да, ты прав, она очень похожа на мать. Но я рад, что она унаследовала от отца некоторую живость характера. Без этого ей было бы намного сложнее. Бриана вернулась к своей подруге, правда компания уже увеличилась, но это к лучшему. Чем больше знакомств заведет его сестра, тем интереснее ей будет в Англии. - Да, три года прошло. Правда я не допускал мысли, что могу не вернуться - тогда было бы некому позаботиться о матери с сестрой. А теперь, когда у Брианны из родных остался только я... Да, я твердо решил уйти в отставку, ты ведь знаешь, мой первый азарт борьбы давно прошел и сейчас я с радостью бы отдал свой чин и чины всех моих друзей и знакомых, чтобы ее закончить. Война не может быть святой, как утверждают многие, унося с собой жизни отцов и мужей. Ты можешь счесть меня трусом, но я не переменю своего мнения, - Масимилиан покачал головой, как бы отгоняя грустные мысли, и открыто улыбнулся, задорно, как мальчишка, - А в ведомстве нашем все тихо, спокойно. Да я и бываю там редко, мы с сестрой много путешествовали в последнее время. Да и вряд ли тебя будет интересовать числа и проценты, которые присылали мне в отчетах. Я, честно признаться, сам плохо в них разбираюсь. А как ты провел последние годы? Как отец, браться, сестры? Я видел Анну, правда мельком, она стала еще краше с последней нашей встречи. Из нее вышла прекрасная хозяйка бала.
Филипп Грейстоун: Филипп, не поворачивая головы и не стирая приклеенной улыбки с лица, одними глазами взглянул на подошедшую девушку. Причем, его нисколько не заботило, что две дамы, с которыми он завел беседу, непременно увидят этот скошенный взгляд. И подумают, вероятно, что Грейстоун неисправимый ловелас. Ну и пусть! Всего лишь миг своего внимания он потратил на юную красавицу, чтобы понять - она сегодня первый раз в свете. "Вот, дорогая моя", - мысленно обратился Грейстоун к ней, - "Ты здесь - точно индейка на рождество, нарядная, аппетитная... И к вечеру от тебя ничего не останется в этом царстве хаоса и удовольствий". Всего лишь миг, чтобы пожалеть её. И всего лишь миг, чтобы потерять интерес. Какая бы слава не закрепилась за Филиппом, он напрочь отказывался связываться с прелестницами-первогодками. Такими юными и не испорченными грязью салонных секретов. Возвращая себя в настоящее, Филипп понял, что леди Винтер задала вопрос. Как же он ненавидел, когда речь заходила о его отце. "Фамильная" принадлежность Грейстоунов нисколько не сказалась на самом Филиппе. В Девоншире его могла ждать только скука и холодный, осуждающий взгляд отца, достопочтенного землевладельца с омерзительно правильным наследником. В конце концов, импульсивная натура Фица взяла бы своё. Вероятно, сделала бы она это с помочью какой-нибудь миловидной дочери богатого галантерейщика. …скомпрометированная честь, свадьба, орава детей, любовница... еще одна любовница... и, пожалуй, еще одна. Скучно. Почему-то, Филипп почувствовал острую неприязнь к этой красивой леди. Может быть, за то, что вызвала у него подобные фантазии. В конце концов, он зарекомендовал себя как скандалист и бунтарь. Именно из таких потом получаются революционеры и мятежники. Ему есть что сказать, а тихая размеренная жизнь в деревне, явно не подходила для младшего сына мистера Грейстоуна. А может быть... совсем и не поэтому: - Вы, леди Винтер, заранее вызываете у меня опасения, - даже не пытаясь скрыть своего язвительного саркастично-ироничного тона, тихо проговорил юноша, - Не успел я представиться, как Вы уже готовы выложить обо мне всю подноготную. Я, пожалуй, уведу Вашу прелестную собеседницу, пока Вы не испугали её какими-то совершенно несусветными фактами из моей биографии. Одна бровь его взлетела вверх, во взгляде, обращенной к молодой женщине читалось: "Кажется, вы проиграли, красавица моя". Он специально слишком медленно повернулся к Кэролайн Митчел, наслаждаясь неловкостью ситуации. Да, он знал, что женщины терпеть не могут, когда с ними так жестко прекращают беседу. Да еще и на глазах потенциальных соперниц. Женская гордость и бла-бла. Как же... - Не подарите мне танец, мисс Митчел? - спросил он, галантно склонив голову, и протянул руку. Теперь улыбка на его лице снова стала очаровательно-светлой и приветливой. И предназначалась она только Кэролайн.
Кэролайн Митчел: Становилось все жарче, на щеках Кэролайн выступил румянец, а сердце бешено застучало. Приглашение на танец ее так развеселило, что она чуть не рассмеялась. Нет, конечно ей было приятно, да и внешность джентельмена была далеко не отталкивающий, даже наоборот. Кэрол обрадовало то, что она знает и о грядущем приглашении, и об отзывах мистера Грейстоуна о ней, о чем он и не догадывается. - Хм, а вы сами как думаете: подарю ли танец или нет? - подняв бровь, спросила Кэролайн. - Просто хочу удостовериться в Вашей самоуверенности. Она хитро, но обаятельно улыбалась. Теперь ее взгляд был похож на взгляд кошки: в нем загорелись огоньки интереса и интриги. Кэрол любила вот так играть - как кошка с пойманной мышью. Она обожала ощущать господство в ситуации. Мисс Митчел и не думала отказывать в танце, она просто хотела поиграть, потянуть интригу. И это у нее получалось довольно хорошо.
Элена Винтер: Ответ Грейстоуна ее немного задел, но ни чуть не оскорбил. Вот если бы он исходил от порядочного приятного человека, то да. Но от такого человека сей ответ вряд ли можно было ожидать. Однако, Филипп не за ту ее принял, намереваясь оскорбить таким пустяком. Губы Элены растянулись в милейшей улыбке, но во взгляде читалось: 'Думаете победили? Но это только первый раунд'. И беда ли, что с ней прервали разговор? Уши то у мистера остались. - Ну что вы, о вашей биографии известно столь мало фактов, - в ее голосе сквозила почти неприкрытая ирония, про себя молодая вдова подумала: '... что можно подумать, что в ней скрывается свинья, и мы оба, уважаемый, знаем какая...', но вслух она закончила предложение иначе, - что я теряюсь в догадках. Но в конце концов она не удержалась, добавив: - Но раз вы боитесь, видимо, несусветные факты имели место. Последнее высказывание было на границе с общепринятыми нормами приличий, но Элене ли боятся чужих мнений? Со смертью мужа ее характер резко ухудшился, став язвительным. Да и не привыкла она отвечать любезностью на нелюбезность, а тон, которым было произнесено обращение к ней, не давал ни в чем утопиться. Правда в чем-то они были похожи в отношении людей, презирая глупость, и, может быть Винтер простила бы ему его наглость, если бы его самовлюбленность не задела ее. - Но прошу вас, не давайте мисс Митчел скучать в моем несносном обществе. Я иногда становлюсь чрезмерно болтлива, что надоедает людям, коим непосчастливилось стать моими собеседниками. Элена лицемерила, но если Грейстоун принял ее за молоденькую кокетку, которая охотится за мужским вниманием, и для которой день прожит зря, если не удалось отбить ухажера у знакомой, то он глубоко ошибался, намереваясь своим выбором заставить ее ревновать.
Фредерик Леметр: За все время, что он прожил в Англии, месье Леметр так и не свыкся с некоторыми английскими обычаями, зато мало что могло его поразить. В глубине души он считал англичан людьми, способных на любую эксцентричность, поэтому заранее был готов, не моргнув глазом, принять как должное любой фортель, если его выкинул представитель английской нации. Конюшня вместо пяльцев и вышивания? Как мило. – Преданность ваша памяти супруга может вызывать только восхищение, мадам Валентайн. Отчего же в вашем взоре вызов? Неужели устремления рачительной хозяйки подвергаются критике в английском обществе? – с мягкой иронией поинтересовался Леметр, прекрасно понимавший, что осуждению в обществе может быть подвергнуто все, что чуть выходит за рамки общепринятого, в особенности если приправой тому служит искренность. Внимание француза привлекли двое франтов, на первый взгляд обменивавшихся обычными любезностями, и лишь некая напряженность поз выдавала, что эти двое вот-вот разыграют итальянскую комедию положений с пощечинами. Комедия, которая наутро превратится в кровавый английский фарс с пистолетами. Интересно, кто кому наступил на ногу?
game_master: Светская беседа хозяина дома с графом Мюррем была перервана появлением дворецкого. Статный, украшенный благородной сединой старый слуга дома Пемброков, лавируя между танцующими парами, спешил к Филипу с таким видом, что нетрудно было догадаться: произошло что-то неординарное. – Милорд! Что бы он ни хотел сказать виконту, в присутствии Максимилиана Мюррея делать этого явно не следовало. И дворецкий почтительно застыл в двух шагах от своего хозяина и его собеседника, ожидая момента, когда виконт обратит на него внимание. Не смотря на воспитанную долгими годами службы невозмутимость, на этот раз он заметно волновался, переступая с ноги на ногу и в нетерпении комкая белоснежную перчатку парадной, - по случаю больного приема в Пемброк-холле, - ливреи.
Джонатан Карленд: Джонатан был сейчас чрезвычайно любезен. С его уст не сходила милейшая улыбка, точно как у ребенка. В общем, он всегда был таким чарующе-милым, что нравилось абсолютно всем окружающим. Джонатану нравился этот бал. Хотя в последнее время он находил подобные вечера скучными, поэтому иногда ему совершенно не хотелось присутствывать на балах. Но этот вечер был организован замечательно, и Джонатана немного удивляло как юные леди непринужденно устраивают рауты. - Я не настолько знаю Гербертов как может казаться. Безусловно, мы виделись на нескольких подобных балах, но я еще не успел пообщаться с ними. В Лондоне, знаете ли, все друг друга знают, даже не познакомившись, - ответил Джонатан и широко улыбнулся.
Филип Герберт: Филип, совершенно противореча заповедям Красавчика Браммела, охотно закивал. - Да, ей это по нраву, к тому же, она еще не успела пресытиться и утомиться подобными приемами. Я бы предпочел быть здесь гостем, нежели хозяином. Каждому надо что-то сказать, чем-то поинтересоваться, - полковник поморщился. - Что особенно досадно, когда с половиной гостей ты либо не знаком, либо позабыл, кто они такие. Поднос проходившего мимо лакея опустел ровно на два бокала, которые теперь красовались в руках у приятелей. - Об отце ты, наверное, слышал, - продолжал Герберт-младший, посмаковав вкус отпитого шампанского и рассеянным взглядом скользя по зале. - Он нынче в Вене, вместе с леди Екатериной, решает судьбы Европы. Ты слышал, к слову, кто представляет на Конгрессе Францию? Талейран! Старая лиса никогда не упустит своего. Держу пари, если толстяка Бурбона сметут с престола, наш князь удержится и при новой власти... В голосе мужчины звучала ирония, которая, впрочем, с трудом прикрывала восхищение. Бывший епископ, а после министр при всех сменявших друг друга правлениях, хромой дьявол, как его называли враги, Талейран был образцом ловкости и изворотливости. Как-то отец обмолвился, что у премьер-министра в особой шкатулке хранятся письма, которые французский дипломат тайно отправлял в Британию, готовя падение императора. - Увы, отца я не застал, отпуск мне дали совсем недавно. А вот все малыши здоровы, очень просились сюда прийти, но пришлось быть непреклонным, - Филип улыбнулся, припоминая лица маленьких братьев и сестер, желавших поглядеть на разодетых взрослых, наводнивших этим вечером Пемброк-Холл. - Только Анна с ними и справилась, военных они совершенно не уважают. А вот Робин... где-то слоняется, нашел себе, наверное, очередную пассию и спускает материнские деньги. Роберт. Еще один отпрыск покойной леди Элизабет и сэра Джорджа, головная боль Гербертов, грозившая дому Пемброков позором. Завершив обучение у университете, Роберт отправился кутить по Европе, прожигая время в попойках и любовных приключениях. Граф был сердит и обещал лишить сына наследства, если тот не одумается, но втайне прилагал все усилия для того, чтобы вернуть его под свое крыло - единственное место, где молодой повеса был защищен от собственного легкомыслия. - Не будем об этом, - спешно сменил тему полковник. - А что до меня, так здесь и рассказывать не о чем. Из Испании меня перевели во Фландрию, оттуда мы и шли на Париж. Потом вернулся в Брюссель, в штаб. Собственно все, ничего особенного... Бытописание жизни офицера Его Величества, и без того близившееся к завершению, было прервано появлением слуги. Событие само по себе было бы более чем ординарным, если бы не тревога, красовавшаяся на лице почтенного Майлза. - Что стряслось?
полная версия страницы